Эрик Ластбадер - Возвращение в темноте

— Да, я слышал об этих целителях, — сказал Каменное Дерево. — Они используют камни для концентрации и сохранения силы.

— Камни духов. — Кроукер вспомнил о том, что камень Хумаиты попал в руки Хейтора, и его душу наполнил страх. Он вспомнил, как испугалась Эстрелла, когда он показал ей камень Хумаиты. — Тебе что-нибудь о них известно?

Каменное Дерево покачал головой.

— Совсем немного. Говорят, что при соответствующих обстоятельствах «сукья» глотают эти камни, и тогда они становятся как боги.

— Что это значит?

Каменное Дерево пожал плечами.

— Одним прикосновением руки они могут исцелять безнадежно больных, но могут и убивать своих врагов. Это самое страшное из всех возможных превращений «сукья», потому что оно, по сути, вечно — ведь камень так и остается внутри. Однако закон Вселенной гласит — если в одном месте прибудет, то в другом — убудет. Значит, обретая такое могущество, они что-то теряют.

— Этот «сукья» был убит много лет назад, — сказал Кроукер. — Это сделали братья-близнецы, которые неотступно преследовали нас по пути к тебе. Однако еще до своей гибели он сказал моему другу, что вернется в виде акулы. Пять дней назад мы столкнулись в океане с тигровой акулой, огромной, свирепой... Мой друг был уверен, что это и был...

— Что это был Хумаита?

Кроукер осекся, ошеломленный. Некоторое время он смотрел на своего собеседника, потом спросил:

— Откуда тебе известно его имя?

Каменное Дерево улыбнулся и слегка коснулся его лба своей изуродованной рукой.

— Он сам сказал мне об этом, Шагающий Ибис. — Он нарисовал пальцем круг на лбу Кроукера. — Он здесь, внутри тебя.

— Этого не может быть! Не верю!

Каменное Дерево взял кусочек древесного угля и что-то нарисовал на полу. Кроукер посмотрел на его рисунок — это был контур человеческого глаза с двумя зрачками.

— Вот он, — сказал Каменное Дерево. — Разве не так, Шагающий Ибис?

Кроукер кивнул.

— Да, это символ Хумаиты.

— Похоже, твой друг приходит в себя. — Каменное Дерево повернулся, взял миску, выдолбленную из тыквы, и налил в нее супа.

— Покорми его. — Он протянул миску Кроукеру. — Дай ему жизнь.

И молча вышел из хижины.

Кроукер положил голову Бенни к себе на колени и стал заботливо вливать ему в рот по ложечке ароматный суп. Бенни послушно глотал. У него были воспаленные глаза, казалось, он еще не совсем проснулся. Кроукер оглядел его рану — ее покрывала корка запекшейся крови, она была аккуратнейшим образом закрыта, словно ее зашил искусный хирург.

Ветер снаружи заметно усилился. Ветки мангровых деревьев царапали стены хижины, дождь без устали барабанил по жестяной крыше. Древесные лягушки не переставали верещать, но насекомых уже не было слышно. Кроукер кормил Бенни, на его плечах уютно устроился Джой.

Вскоре миска опустела, и Кроукер отставил ее в сторону, не сводя глаз с Бенни. Он думал о Хумаите, о том, что его дух был сейчас в нем, в Кроукере. Мороз продрал его по коже. Нет, он не верил в переселение душ, такого не может быть.

Бенни медленно поднял глаза на Кроукера и удивленно уставился на уютно свернувшегося на его плечах огромного питона.

— Амиго, я сплю? — хрипло спросил он. — Что это за чертовщина?

— Это питон, его зовут Джой, он очень дружелюбен.

— Оба вы ненормальные...

— Ничуть. У него отличный характер. Кроме того, он приносит хозяину большую пользу — например, охотится на других змей, включая и карликовую гремучую змею, укус которой почти смертелен для человека.

— А на водяного щитомордника он тоже охотится? Ненавижу этих щитомордников...

— Здесь водяные змеи не водятся, — сказал Кроукер. — Вода здесь слишком соленая для них.

— О Боже, — тихо застонал Бенни и снова закрыл глаза.

Кроукер прислушался к бушевавшей за стеной буре. Похоже, она усиливалась. Словно в подтверждение его мыслям загрохотал гром.

Кроукер снова взглянул на Бенни — у переживших землетрясение или бомбежку бывает такой безучастный вид.

— Бенни, как ты себя чувствуешь?

Бенни открыл глаза.

— Ни жив, ни мертв, где-то посередине, — печально проговорил он. — Послушай, амиго, мне надо кое-что тебе сказать.

— Только не сейчас, — сказал Кроукер. — Отдохни.

— Если не сейчас, то когда же?

Кроукер промолчал.

— Не стану отрицать, я тебе солгал, — продолжил Бенни. — Но теперь все это уже в прошлом. Пойми, я был вынужден так поступить. Все, что у меня осталось после гибели моего деда, это его кости. Я боялся, что они попадут в плохие руки.