Эрик Ластбадер - Вторая кожа

— Все это правда, — тихо сказала Веспер.

Он фыркнул:

— Это я и так знаю, леди. Чего я не знаю, так это того, что ты здесь делаешь. — Он сделал угрожающий жест руками. — Я хочу сказать, что по какому-то странному совпадению ты оказалась в «Палаццо» именно в тот момент, когда я должен был прийти туда.

Веспер чувствовала себя как человек, пробирающийся по минному полю, не зная схемы минирования. Вот что значило иметь дело с Чезаре Леонфорте. Не то чтобы ей не хотелось этого — почти всю свою жизнь она подвергалась риску. И, к ее чести или проклятию, смотря с какой точки зрения посмотреть, ее тянуло к опасности, как мотылька к пламени.

Рисковать — для нее значило каждый раз превращаться в другую личность. Это было похоже на мастерство актера. Перевоплощаясь на сцене, актер не в состоянии оставаться самим собой, то же самое можно сказать и о риске. В крайне рискованных ситуациях вы должны быть тем, кем хочет видеть вас противник. До поры до времени, конечно. А потом, чтобы получить от него то, что вам нужно, вы должны поменяться с ним ролями.

Взаимоотношения Веспер с Бэдом Клэмсом пока еще находились в первой, самой опасной стадии игры. Она понимала, что, если ее раскроют, следующего акта просто не будет. Занавес опустится.

Веспер знала, что лучшая защита — это нападение, она бросилась к Чезаре, обняла и крепко поцеловала его в губы. Потом отстранилась, заглянула ему в глаза и усмехнулась.

— И я чудесным способом заставила тебя взять меня с собой?

— Нет, конечно, но все же...

— Но я действительно надеялась на это.

Его глаза сузились.

— И почему же?

— В результате предпринятого Пентагоном расследования контактов твоего отца с УНИМО мне понадобилось безопасное место, где бы я могла укрыться. — Она имела в виду Управление научных исследований министерства обороны.

УНИМО было организацией настолько засекреченной, что финансировалось из секретных фондов, поэтому конгресс не должен был голосовать по его ассигнованию и ничего не знал о его существовании. — Твой отец фактически в любой момент мог запускать свои руки в склады секретного оружия УНИМО. Когда все раскрылось, многие люди в Пентагоне пришли в ярость, потому что генералов оставили в дураках и сама программа разработки Новейшего вооружения оказалась под угрозой.

— Хорошо, но какое отношение к этому имеешь ты?

— Мне необходимо было навсегда убраться из Вашингтона, потому что это расследование угрожало и мне.

Тут у него, казалось, возникли серьезные подозрения.

— Но почему? Ты ведь не имела никакого отношения к сети УНИМО.

Как бывает почти всегда в жизни, за все нужно было платить. Она заставляла его все больше подозревать ее, но при этом вынуждала приоткрывать завесу тайны, которую пыталась сама раскрыть. Теперь Веспер была уверенна: Чезаре знал, что его отец участвовал в похищении ценнейших разработок УНИМО.

— Нет, но я была тесно связана с твоим отцом.

— Что у вас было общего?

— Наркотики.

Чезаре так удивился, что на некоторое время потерял дар речи. Потом расхохотался, да так сильно, что обхватил себя за бока, а на глазах у него выступили слезы.

— Ты? — еле выговорил он. — Красивая, образованная баба вроде тебя в грязном мужском мире наркобизнеса? Ты смеешься надо мной, что ли?

— Нет.

Чезаре перестал хохотать.

— Если ты, зараза, вешаешь мне лапшу на уши, я с тебя шкуру спущу. — Когда Чезаре начинал разговаривать так, сразу вылезало наружу все его уличное воспитание.

— Никакой лапши, — ответила Веспер. — Официально я была помощницей твоего отца по административной работе, то есть занималась документацией. На самом же деле координировала операции с наркотиками.

— Почему же я никогда не слышал о тебе?

— Потому что я отвечала за Азиатское направление, — ответила девушка. — Кроме того, у Джонни секретов было хоть отбавляя.

— Что-что, а это верно, — успокаиваясь, проговорил Чезаре. — Этот сукин сын ни одному человеку не сообщал больше того, что, по его мнению, он должен был знать. Всегда был таким. Не доверял никому, даже собственным детям. — Он снова фыркнул. — Э, да что я говорю — своим детям особенно. Никто, ни один сукин сын, не был близок с Джонни Леонфорте. — В голосе Чезаре чувствовалось уважение, но, кроме того, Веспер услышала в этих словах застарелую, как незаживающий синяк, обиду и боль.

Бэд Клэмс присел на корму катера и взглянул на девушку.

— Он скрывал твое существование, потому что приставал к тебе?