Эрик Ластбадер - Вторая кожа

— Запланированное?

— В свое время вы узнаете и об этом.

— Так это вы убили Нгуена?

— Я же сказала, я сделала то, что должна была сделать. — В ее глазах появилось что-то новое, незнакомое. — Его нужно было заставить замолчать.

Не до конца успев понять, что происходит, Николас инстинктивным движением кинулся к Джеки и подхватил ее — еще секунда и она бросилась бы вниз. Женщина повисла в его руках, как бумажная куколка. Крепко схватив ее за руки, Николас сказал с укоризной:

— Мать-настоятельница, это не выход из положения.

Она взглянула на него затуманенным взором.

— Я пришла сюда, чтобы спасти Майкла, исцелить его. Но у меня ничего не получилось. Я оказалась недостойной моего Ордена и моей клятвы Богу.

Джеки была сейчас словно раненая птица, хрупкая и беспомощная.

— Что бы вы ни сделали, я не могу поверить, что Бог хочет за это отнять у вас жизнь и погубить вашу бессмертную душу.

Ее лицо закрывали волосы, и он не видел ее чудесных глаз. Внизу ярко светились мигалки на крышах полицейских машин, уже подъехавших к подножию башни.

— Я не во всем исповедалась. Осталось самое худшее.

— Так исповедуйтесь до конца и живите дальше.

— Умоляю, отпустите мои руки, — тихо сказала она. — Не может быть, чтобы Господу было угодно, чтобы я жила с таким грузом на сердце.

— Ну, это решать ему, не вам, — ответил Николас и отвел Джеки подальше от перил.

Тецуо Акинага пришел на похороны кайсё. Он дерзнул войти в храм буддистов, пока свита из двадцати кобунов и оябунов толпилась снаружи под полуденным солнцем. Это было больше, чем просто дань уважения, это была демонстрация силы. Теперь, когда нескончаемая война между Микио Оками и его оябунами завершилась, остался один Акинага, и он хотел, чтобы все знали — он стягивает на свою сторону все силы якудзы. В перерыве между богослужением и погребением покойного он подошел к Николасу Линнеру, и они начали обычный приветственный ритуал якудзы, назвав свои имена, положение и принадлежность к клану. Покончив с условностями, Акинага не стал терять времени и перешел к делу.

— Насколько я понимаю, ты меня искал, — сказал он.

Великолепное убранство храма — красное на золотом — чем-то напоминало неоновые вывески ночного Токио. И хотя Акинага выждал, когда немногие допущенные к службе покинули стены храма, Линнер заметил у одной стены Хоннико. Она внимательно за ними наблюдала. Увидев, что Николас вступил в разговор с Акинагой, Коуи направилась было к нему, но он знаком велел ей не приближаться, и она неохотно ему подчинилась.

— Танака Джин собирал свидетельские показания против вас, — начал Николас, подавив враждебность к собеседнику. — Теперь все поручено мне. Скоро я передам все материалы генеральному прокурору.

— Да-да, мне это известно. — Казалось, Акинагу сообщение Николаса совершенно не встревожило. — Сказка остается сказкой, какой бы правдоподобной она ни была.

— У меня действительно имеются эти показания.

Акинага наклонил голову.

— А я в этом и не сомневаюсь, знаю и о том, что ты собираешься встретиться с Мачидой. Однако настоятельно советую тебе отменить эту встречу и передать все материалы мне.

— Вы, должно быть, не в своем уме.

— Отнюдь! — отозвался Акинага. — Хатта-сан мертв, а с ним умерли и его свидетельские показания о том, что это он, а не твой друг, незаконнорожденный Танака Джин, был у меня на содержании. А без показаний Хатты Танаке Джину придется долго гнить в тюрьме. В наше время, когда общество возмущено процветающей коррупцией, правительство не может позволить закрыть глаза на связь одного из государственных высокопоставленных чиновников с якудзой.

— Дело против Танаки Джина не имеет под собой серьезных оснований, — сказал Николас, но он уже понял, куда клонит Акинага, и у него упало сердце. Ему страстно захотелось почувствовать рядом с собой теплое присутствие все понимающей Коуи.

— Может, и так, но это не имеет значения. — Акинага пожал плечами. — Правительству нужно успокоить общественность, и, как всегда бывает в подобных случаях, правда никого не интересует. Будь уверен, они сделают из Джина козла отпущения, и он получит максимально строгое наказание. Я знаю это наверняка от моих людей там, наверху.

Николас видел, как священники и присутствовавшие при богослужении Кисоко, Нанги, Коуи медленно удалялись в сторону кладбища. Остались лишь он, Тецуо и Хоннико. Женщина все еще стояла словно статуя в затененном углу храма.