Эрик Ластбадер: Вторая кожа

Официант с холодным и бесстрастным лицом врача принес тарелки с запеченной в тесте рыбой и неочищенными тигровыми креветками под деликатесным чесночным соусом.

Мик молча потянулся за вилкой, но Джай продолжала курить.

— Интересно, действительно ли ты имеешь в виду то, что сказал, — проговорила она.

Леонфорте начал есть с жадностью человека, давно не видевшего хорошей еды. Джай наблюдала за ним, постукивая друг о друга длинными, покрытыми лаком ногтями. Клик-клик, клик-клик. Как будто жуки бьются об оконное стекло.

— Ешь. Разве ты не голодна? — спросил Мик, хотя по его тону можно было заметить, что он не ожидает ответа. — Лично я очень хочу есть.

— Да, — наконец ответила женщина, — ты любишь вкусно покушать. — Она пристально посмотрела на Мика ангельским, а может быть дьявольским, взглядом.

Перед ней сидел мужчина с грубыми, резкими чертами лица. У него были длинные седые волосы, аккуратно подстриженная бородка, великолепный нос римлянина и необычные глаза желто-серой окраски, которая придавала им свирепое, кошачье выражение. Весь облик этого человека говорил о том, что он привык отдавать приказания, что радикальная философия совмещается в нем с низменными инстинктами, а видение окружающего мира давно и непоколебимо установлено.

— Где он? — спросила Джай спокойным тоном — это далось ей с большим трудом. — Покажи мне его.

Мик, конечно, понял, о чем она говорит. Он сунул креветку в рот и только потом спросил:

— А откуда ты знаешь, что он со мной?

— Я знаю тебя. — Женщина собралась было зажечь другую сигару, но Мик, накрыв ладонью ее руки, помешал ей сделать это.

Изумившись, она взглянула на него и, едва заметно пожав плечами, взяла вилку и послушно начала есть. Но делала это безо всякого видимого удовольствия, почти автоматически открывая рот. «Жаль что она ест, не обнажая своих ровных, белых зубов», — подумал Мик, и ему вдруг очень захотелось увидеть эти зубы. Он вытащил из-под крышки стола кинжал. Пламя свечи отразилось на длинном черном лезвии из дамасской стали.

Джай смотрела на него как зачарованная, ее рука застыла на полпути, и тонкий ломтик рыбы соскользнул с вилки в тарелку. Ноздри раздулись как у животного, почуявшего желанный след.

— Это он? — спросила Джай, прекрасно зная, что не ошиблась. Оружие выглядело необычно — бронзовая гарда в форме листа лотоса целиком закрывала кулак мужчины, вертикальный стержень с внутренней стороны служил рукояткой, а на уровне средних пальцев выдавались вперед два узких, зловещего вида лезвия.

— Кинжал совершенно чистый. — Мик покачал лезвиями перед глазами своей собеседницы. — Отмыт Шато Тальбо урожая семидесятого года, это его любимый сорт и год. Символично, не так ли?

Женщина вздрогнула, передернулась всем телом, но на ее лице не было заметно неудовольствия. Наоборот, глаза сверкали, а рот так и остался полуоткрытым.

— Да, — тихо ответила она непонятно на какой вопрос. — Прошлой ночью мы выпили бутылку такого же вина. В честь пятилетия нашей совместной жизни. Первый глоток он сделал из моего пупка, а я лежала на ковре и боялась, что меня стошнит от отвращения. Запустила пальцы в его волосы — в порыве страсти, как решил он. А я в это время воображала...

Она перевела глаза с кинжала на Мика, и в ее взгляде появилось выражение беспредельной интимности, которое бывает только во время близости.

— Мне казалось, что я сжимаю в руках его сердце.

— Да, без сомнения, это был еще тот сукин сын, — согласился Мик. — Пытался надуть меня в деле с Трансокеанической киберсетью. Считал, что очень умен, потому что прятался за спинами многочисленных подставных лиц и адвокатов, но все они либо боялись меня, либо задолжали мне и продали его с потрохами. Причем, надо добавить, они сделали это с радостью, почти с ликованием. — Она безразлично пожала плечами. — Но в этом весь Сайгон: все, что тебе требуется, — деньги, знакомства и влияние, но этого-то как раз труднее всего достичь. — Изогнув кисть, Мик воткнул кинжал в крышку стола. Метрдотель сделал вид, что ничего не заметил. — Чтобы получить все это, надо сначала пролить кровь, и немало крови, не так ли, Джай? В этом вся Азия. Жизнь стоит меньше, чем килограмм риса, ты ведь это впитала с молоком матери?

Джай не отрывала взгляда от все еще дрожащего кинжала, который напомнил ей готовую к броску кобру. По лицу женщины невозможно было понять, притягивает или отталкивает ее окружающая Леонфорте аура насилия. Ее щеки раскраснелись, на верхней губе проступили мелкие капельки пота.