Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

Первое свое занятие Наташа Маякова начала с того что бодро заявила:

— Мы смогли организовать наши курсы только благодаря тому, что в стране многое изменилось. Если бы не реформы, не было бы ни курсов, ни занятий.

Ирину позабавило, с какой гордостью были произнесены эти слова, словно маленькая девочка похвалилась перед подружками, что родители разрешили ей посидеть вечером у телевизора дольше обычного. Какая наивность!

— Для занятий я выбрала пьесы американского драматурга Эдварда Олби, — продолжала вступительную речь Наташа, — «Малютку Элис» и «Шаткое равновесие». Мой выбор пал именно на этого драматурга потому, что он считается одним из последователей чеховской традиции в драматургии. Душевные метания, страдания, безысходное отчаяние его персонажей очень напоминают переживания чеховских героев в «Трех сестрах» и «Вишневом саде».

Она попросила двух учениц разыграть мизансцену из пьесы Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?» без всякой подготовки:

— Хочу посмотреть, как вы будете барахтаться, если вас неожиданно столкнуть в ледяную реку, — объяснила она.

Одной из выбранных учениц была Ирина; ей дали читать роль Марты, которую в известном фильме сыграла Элизабет Тейлор. Американскую экранизацию этой популярной пьесы Олби Ирина посмотрела в крохотном кинотеатрике повторного фильма в Кембридже. Она помнила, как сидела в тесном зале среди американских студентов, и в воздухе пахло воздушной кукурузой; ей было там так хорошо, так уютно... Она чувствовала полную раскрепощенность, словно окунулась в горное озеро и плыла, обнаженная, в прохладной воде. Ей живо представилось лицо Элизабет Тейлор в этом фильме, великолепная игра замечательной актрисы...

После занятий Наташа Маякова попросила Ирина остаться.

— Хотите, пойдем выпьем где-нибудь кофейку? — предложила актриса.

Было довольно поздно, и они зашли в ночной бар гостиницы «Метрополь», открытый и после двенадцати ночи. В баре было тихо, тепло и как-то по-домашнему. Они уселись за свободный столик, сделали заказ, и Наташа начала разговор:

— Знаете, мне хотелось поговорить с вами, Катя. Я понимаю, что вы несколько удивлены, но меня заинтересовала ваша игра сегодня на занятиях. — Пока она задумчиво размешивала сахар в чашке, наблюдая, как кусочки растворяются в горячей жидкости, Ирина ее разглядывала. Наташа, без сомнения, была красива: натуральные светлые волосы, голубые глаза, выразительное, подвижное лицо с мягким, чувственным ртом. Боже, как Ирина ненавидела это лицо!

— "Кто боится Вирджинии Вульф?" — непростая пьеса, — продолжала говорить Наташа. Отхлебнув кофе, она сморщила нос, — фу, совсем некрепкий. Мы же не туристы, чтобы поить нас такой бурдой! — Она посмотрела на Ирину и улыбнулась ей немного застенчиво, искренне, так что та была покорена этой необыкновенной улыбкой.

— И характеры в этой пьесе сложные, не всегда понятные русскому человеку. Надо хорошо знать американский образ жизни, чтобы разобраться в них. А вы, Катя, на удивление точно почувствовали характер Марты, это поразительно!

— Спасибо, — улыбнулась Ирина.

— Вы, наверное, согласитесь со мной, — продолжала Наташа, — что в Марте есть какая-то внутренняя неуспокоенность, я бы даже сказала ярость, которая долго-долго копилась и вот теперь готова выплеснуться наружу. И, понимаете, в вас я почувствовала ту же ярость, тот же гнев, что и Марты. Видимо, поэтому у вас так хорошо получилось на уроке. Марта вам внутренне близка. Собственно, об этом мне и хотелось поговорить с вами, об этой вашей внутренней злости или ярости, называйте, как хотите. Может быть, вы даже не отдаете себе отчета в том, как сильно в вас это чувство.

Ирина не знала, что и ответить. Считать себя польщенной или оскорбленной?

— Допрос учеников входит в ваши обязанности, так же как и пропаганда реформ? — наконец спросила она.

Наташа заразительно рассмеялась, на лице появилось выражение искренней симпатии, совершенно обезоружившее Ирину, пытавшуюся быть нарочито резкой, грубой.

— А, ерунда, не стоит обращать внимания на такие вещи. Сейчас принято хвалить реформы на каждом углу. Многие благодаря им очень выиграли, разве нет?

— Кто выиграл, а кто и нет, — возразила Ирина. — Пусть по телевизору с утра до вечера врут, но вам-то, интеллигентному человеку, зачем это делать?

— Почему врут? Много и правды. Я теперь себя чувствую гораздо свободнее.

— Можете бегать без поводка, да?

— Не понимаю.