Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

Кто же эти привидения? Враги тибетских монахов? Но если это так, разве может буддист сразиться с ними? Тысячи подобных вопросов роились в голове юноши точно так же, как духи толпились вокруг него. Дзэн испугался и решил оставить свой пост, но, словно в страшных сказках, ноги его приросли к полу, и несчастный юноша не мог двинуться с места. Он с ужасом думал о том, что потеряет сначала: разум или жизнь?

А потом произошла удивительная вещь: страх оставил его. Сконцентрировав свою умственную энергию, Дзэн постепенно пришел к выводу, что духи, кто бы они ни были, не угрожают ему или монахам монастыря. Беспорядочное движение привидений туда-сюда имело какую-то другую причину. Юноша попробовал навести в этом хаосе порядок, и у него получилось! Каким-то образом он чувствовал, куда хочет отправиться каждый дух, и мысленно отводил его к нужному месту. В одном из бестелесных созданий Дзэн неожиданно узнал монаха, проводившего его сначала к ламе, а затем на перекресток четырех коридоров — и тут понял все. Это были души монахов, живших в монастыре! Ночью, во время сна, связь между душой и телом ослабевала, и души, оставив телесную оболочку, отправлялись гулять по монастырю. Однако потом им трудно было найти дорогу в свою келью и они нуждались в провожатом — человеке, который бодрствовал и мог им помочь, — что-то вроде постового полицейского на переполненных машинами улицах.

Пока Эллис рассказывал эту историю, они с Тори дошли до конца аллеи. Вдалеке, в сумеречном свете, виднелась фигура Дианы.

— Теперь ты понимаешь, как мне удалось устоять перед гнетом таланта твоей матери? Как помог мне в этом Сад Дианы?

Тори была озадачена и самой историей, и более всего тем, что подобный рассказ она услышала от отца. Она и не подозревала в Эллисе такого тонкого психологизма!

— Знаешь, отец, меня иногда беспокоит одна вещь... Я часто совершенно теряюсь в присутствии мамы — ее так много! Она совершенно подавляет меня своей индивидуальностью, своей психической энергией, или ва, как говорят японцы. Рядом с ней для меня не остается места.

— Ты должна постараться лучше разобраться в характере матери; поверь, это стоит усилий и времени, но ты не пожалеешь.

— По-моему, ты не слышал, что я сказала, папа, — Тори безуспешно пыталась найти с отцом общий язык, но он или не понимал ее, или упрямо стоял на своем. — Я до сих пор не знаю, как отношусь к матери. А ты ее любишь?

— Я понимаю ее, и в данном случае это все равно что любить.

— Разве?

— Конечно. Ну скажи мне, как можно любить икону? Как относиться в реальной жизни к предмету всеобщего обожания? Надо приспособиться, а не гнуть свою линию. Наш брак выдержал испытание временем, мы победили там, где потерпели поражение такие люди, как Димаджио и Артур Миллер, и это немало. Лоре необходимо сохранить свою внешность, свой имидж, для нее это так же важно, как для нас важен воздух, которым мы дышим. Постарайся сначала понять это, и ты поймешь остальное.

Наступил вечер. Тори скрылась от матери за массивными дубовыми дверями библиотеки. Сидя среди книг, она вспоминала, как пряталась в детстве и юности в Саду Дианы, как чувствовала себя пленницей в большом родительском доме и мучилась оттого, что будущее ее было предрешено, что она должна стать такой, какой хочет ее видеть отец, вести себя так, как принято в высшем обществе, к которому принадлежали ее родители, делать то, чего от тебя ждут. Все однообразно, и скучно, и неизменно, как молитвы.

Совсем другое дело, если спуститься в сад, — там найдешь все, что душе угодно! Он защитит тебя от любых неприятностей. Но однажды Тори поняла, что ошибается. Это случилось как-то вечером, когда в доме собралась куча гостей, — пришли практически все знаменитые люди Голливуда, включая даже тех, кто не был звездою, но имел хоть какой-то вес. Мелькали знакомые всему миру лица: актеры и актрисы, чья жизнь стала легендой, продюсеры, сценаристы, режиссеры и другая киношная публика: миллионеры и богачи привели с собой изысканных необыкновенных женщин, красивых, как драгоценные камни, они гордились ими, словно дорогими часами или толстой пачкой банкнот.

Все разговоры гостей крутились вокруг одной-единственной темы: кто с кем спал и когда, кто от кого забеременел и когда? Люди, так или иначе связанные с кино, жили в своеобразном ритме съемок — от фильма к фильму; их любовные интрижки, семейная жизнь, измены длились не дольше, чем съемки очередного фильма. По прихоти судьбы (или режиссера, называйте как хотите) встретившись на съемочной площадке, мужчины и женщины играли свои роли и волей-неволей переносили игру в жизнь. Завязывался очередной роман, который, как правило, заканчивался традиционно: после рождения ребенке весь романтизм, любовь и страсть улетучивались и связь прекращалась: женщина-мать оказывалась не такой соблазнительной как женщина-любовница.