Эрик Ластбадер - Глаза Ангела

— Дорогая, он совсем не осуждает тебя. Откуда ты это взяла? Просто он, в некотором роде, разочарован, что ли, особенно после того, как Грег погиб, так и не оправдав надежд отца.

— О, Господи, мама, что значит «не оправдав надежд»? Как он мог их оправдать, если погиб?

— Но твой отец...

— Знаю, знаю, для него это одно и то же.

— Жаль, я огорчила тебя, дорогая Тори, я не хотела, извини.

— Вовсе нет, — Тори отодвинула поднос и откинулась на подушки. — Я устала, только и всего.

— Ты поспи, а я пойду, — Лора поднялась. — Я оставила указания прислуге, чтобы тебя не тревожили. На этом этаже сегодня пылесосить не будут.

Что-то новое! Мать строго следила за тем, чтобы в доме убирались ежедневно, включая воскресенья.

— Мама, ты днем будешь дома?

— В три часа у меня встреча в студии. (Лора Нан называла «студиями» все киностудии, где ей доводилось сниматься.) Мария накормит тебя обедом.

— Нет, я подожду, и мы пообедаем вместе.

— Там будет видно, милая, — Лора Нан смотрела на Тори с улыбкой, которую знали миллионы ее поклонников по всему миру, — ты отдохни пока, ладно?

Оставшись в одиночестве. Тори глубоко, с облегчением вздохнула, словно все время разговора с матерью она сдерживала дыхание. Словно стояла под ярким светом прожектора, близко-близко, так что стало горячо, а потом прожектор выключили. И как только отец столько лет прожил рядом с женщиной, перед которой не мог устоять никто, и сохранить свою индивидуальность, остаться самим собой?

Актеры народ особый. Они примеряют на себя и носят разнообразные личины, как обычные смертные носят одежду, переодеваясь зачастую несколько раз в день. Для сцены, понятно, такое хамелеонство необходимо, а вот в семейную жизнь оно обычно вносит дискомфорт, делая родственные связи сложными, неустойчивыми и иногда более чем странными. Жить рядом с актером или актрисой значит без конца блуждать среди множества отражений в огромной зеркальной комнате, не зная, какое из отражений настоящее.

Тори с малолетства столкнулась с привычкой матери постоянно играть; вот и сегодня о ее разговоре с дочерью нельзя было сказать наверняка, был ли он искренним или мать находилась в образе, репетируя очередную роль. Отцу в его семейной жизни приходилось явно нелегко, и вряд ли можно было ему позавидовать.

В спальню заглянуло солнце и на миг ослепило Тори. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором стали чередой проходить, сменяя друг друга, образы детства: сверкающие хромом автомобили, мини-юбки и чрезмерных размеров ювелирные украшения, рыбалка в жаркий день и жаркие объятия на заднем сиденье автомобиля, яркая, как неоновая вывеска, губная помада и черные, смоляные тени для век, безуспешные попытки избавиться от тоски и Сад Дианы.

...Я не хочу больше жить... Тори прошла в ванную, разделась, приняла контрастный душ и натянула на себя майку без рукавов и шорты, слегка подкрасилась — утренний туалет был завершен. В холле не раздавалось ни звука; прислуга, видимо, ходила на цыпочках, чтобы не потревожить ненароком сон Тори. Оперевшись на перила из отполированного красного дерева, девушка посмотрела вниз, куда со второго этажа, где располагались спальни, вела широкая лестница. Там было чем полюбоваться! Великолепный мрамор, бронзовые бюсты Цезаря Борджиа, Никколо Макиавелли, Козимо Медичи — пантеон богов флорентийского Ренессанса, которым поклонялся Эллис. Тори всегда казалось странным и огорчительным, что не было здесь скульптур Микеланджело и да Винчи, Донателло и Челлини, как будто итальянское Возрождение оставило свой след на Земле только в лице знаменитых политиков и полководцев.

Тори спустилась в холл и прошла в кабинет матери (отцовский находился в другом крыле дома.) Открыв Дверь, заглянула внутрь: здесь ничего не изменилось и никогда не изменится. На стенах, на небольшом пианино, деревянных секретере и комоде времен регентства, также как и на тумбочках у софы, застеленной покрывалом из французского ситца в цветочек — везде висели, стояли, лежали в основном черно-белые фотографии. На всех без исключения была изображена Лора Нан, это были сцены повседневной жизни или кадры из фильмов, в которых она снималась. Мать Тори избрала себе имидж романтической красавицы — вся лунный свет и мечта: воздушная, нежная, хрупкая, — и неудивительно, что мужчины сходили по ней с ума, а женщины ей завидовали. Лору газеты называли «последней из кинобогинь»; фильмы с ее участием не потеряли со временем интереса зрителей, а наоборот, приобрели еще и определенное историческое значение, ибо снимали эти фильмы самые знаменитые режиссеры. Играя своих героинь, Лора Нан старалась выйти за рамки стандартного образца, навязываемого актерам киноиндустрией, и, несомненно, обладала актерским талантом.