Эрик Ластбадер - Черный клинок

У поднявшегося со дна морского чудища несколько голов. Одни из них прекрасные, другие - ужасные, но все одновременно повернулись к Вулфу и стали пристально разглядывать его. Голов было так много, что он не смог бы сосчитать их, даже находясь целый год в этом сумасшедшем мире. Прекрасные и ужасные головы сами представляли собою целый мир.

Вулф закрыл глаза и, мысленно напрягшись, пробудил свой дар "макура на хирума" и направил тонкий биолуч сквозь черные воды моря. Луч пронзил Оракула, и Вулф мысленно увидел внутри него схему контуров ЛАПИД. Схема эта ничего для него не значила и ни о чем не говорила, и от этого он ударился в легкую панику.

- Я излечил вас. Теперь помогайте мне жить и понимать, - раздался голос Оракула.

Вулф на схемы и контуры внимания не обращал, он прислушивался, присматривался, прикасался к деталям и почувствовал сердцебиение или что-то похожее на жизненный пульс, поскольку сердца у Оракула не было. Но вместе с тем у него, как у всего реально существующего, была сердцевина, без которой он не мог существовать. Теперь Вулф понял, почему этот новый мир показался ему безбрежным океаном. Он ощущал пульс приливов и отливов, чувствовал энергию волн, чередующихся с четким ритмом, а мысленно напрягаясь, мог уловить и собственный размеренный ритм, совпадающий с жизненным ритмом всех живых существ, - некие волнообразные синхронные вспышки, которые происходят во время сна.

"Макура на хирума" Вулфа, привитые Юджи ДНК и остатки психики Ханы возбудили в Оракуле безумные сновидения. Морское чудище, возникшее из глубин свинцового океана - если его можно назвать океаном, - было таким же безумным, каким являлось и само его существование. Невероятная сила "макура на хирума" Ханы открыла так много возможностей и с такой стремительностью, что ускорила процесс сумасшествия Оракула. Хотя мозг у него и был искусственным, но в то же время по сложности не уступал человеческому и даже, что особенно пугало, во многих отношениях превосходил его по эффективности и целенаправленности. В то же время следовало бы учитывать, что мозг находился еще в стадии разработки, в дремотном состоянии, хоть и развивался довольно быстро, но был уязвим и совершенно не мог усвоить ценности, заложенные в ДНК Юджи и психике Ханы. Хотя Оракул и вобрал в себя все, что смог вобрать от психики Ханы, тем не менее ее "макура на хирума" подавила его.

Голоса сумасшедшего дома. Вулф почувствовал бешеный прилив бредовых мыслей уже в тот момент, когда его стали подключать к Оракулу. С головокружительной быстротой он становился совсем другим, его потянуло куда-то, и он чуть не растворился в этой безумной среде и сам едва не лишился рассудка. Однако в последний момент он сумел сосредоточиться, вспомнив какофонию голосов, услышанных в тот момент, когда соприкасался с разумом нескольких убийц, которых разыскивал и арестовывал для передачи правосудию. Теперь, правда, другое время и другие обстоятельства, но его жизненный опыт сослужил ему и здесь хорошую службу.

Не обращая внимания на сбивающий с толку хаос, Вулф направил луч своей "макура на хирума" еще глубже в устройство Оракула и таким образом смог уловить основной ритм его существования, искажающий пульсацию сердцебиения и мешающий общей синхронизации жизненных вспышек.

- Только так я могу помочь тебе.

И он освободил Оракула от страданий, наладив четкий ритм его жизнеобеспечения.

Вернувшись на свою виллу в загородном клубе "Магнолиевая терраса", Торнберг Конрад III почувствовал себя так, будто получил изрядную дозу радиационного облучения. Во рту пересохло от горечи предательства сына, под ложечкой сосало от чувства его измены. Он буквально трясся от злости и боли, как трясется дерево в сильнейшую бурю. Добравшись до обтянутого чехлом кресла, он буквально рухнул в него и обхватил голову руками. Света зажигать не стал: сейчас ему больше всего хотелось посидеть в прохладной темноте, окутывающей виллу.

Почему случилось так, что из всех, на кого он рассчитывал, его предал самый надежный? Еще давным-давно он махнул рукой на других своих детей, как на бесполезный мертвый груз, и вытолкнул их из родного гнезда в реальный мир, а в результате оказалось, что он расстался с ними из-за мелочных обид и пустяков.

Никто из них, по сути дела, не заслуживал отцовского проклятия, а вот Хэм заслужил. А ведь он, Торнберг, помогал ему делать карьеру, используя старые товарищеские связи в Вашингтоне, старался всегда выставить его в более выгодном свете.