Эрик Ластбадер - Черный клинок

- Ну а к тому же еще, - сказал Торнберг, выдержав приличную паузу, - я не хочу уезжать отсюда, слишком много глупостей наделают без меня. - Он продолжал изучать Хэма с особым вниманием, споря сам с собой, в какой именно момент сын поднимет голову и взглянет на него. - Ну вот возьми, к примеру, мои биологические исследования. - Хэм сразу насторожился, перестав жевать. - Минувшей ночью кто-то вломился в "Грин бранчес". Только подумай! Что там им понадобилось в клинике?

- Может, это промышленный шпионаж? - предположил Хэм и отложил вилку.

"Неплохо придумано", - мысленно отметил Торнберг. Иногда Хэм и в самом деле удивлял его своей смекалкой.

- Конечно, мы все об этом сразу же подумали. Но тогда почему же злоумышленники даже не дотронулись до папок и досье? - заметил Торнберг, прожигая сына глазами. - Ну а потом оказалось, что воров засекли видеокамерой. - Голова Хэма резко вздернулась, и Торнберг мог поздравить себя, что он все же выиграл сам у себя пари. - Не хочешь ли прокрутить видеопленку? Я прихватил сюда копию.

- О господи, нет.

- Господи, нет, - передразнил Торнберг. - И это все, что ты можешь сказать?

- А почему, собственно, я должен что-то говорить? - взорвался Хэм. - Это вам есть что порассказать!

Торнберг смотрел с холодным любопытством, как его сын пытается выпутаться.

- Мне нет необходимости рассказывать кому-либо о своих делах, - сказал он, тщательно обдумывая слова. - О них красноречиво свидетельствуют мой возраст, деньги и привилегии. Но вот что мне необходимо знать в настоящий момент, так это что замыслил мой сын, вламываясь в мои сейфы и проверяя аппаратуру.

- Я хочу знать...

- Брось эту ерунду, дорогой сынуленька! - произнес Торнберг резко и с такой злостью, что Хэм даже вздрогнул. - Если бы мне надо было оповестить тебя о том, что делается в "Грин бранчес", то я, черт бы тебя побрал, не стал с этим медлить. И если не сделал этого, то только потому, что это не твое дело.

- Ну так я сделал это своим делом.

"Так, так, - подумал Торнберг, - чтобы все это значило? Может, он еще более твердолобый, чем я полагал?"

- Мы должны обсудить вопрос о том, что происходит в клинике, - твердо заявил Хэм.

- Мы должны?

- Да. Ради бога, признавайтесь, что вы повинны в похищении людей, пытках и убийствах. Да вы же просто обыкновенный чертов преступник! Никогда в жизни мне не допереть, как это вы умудрились обвести вокруг пальца целый коллектив блестящих ученых в области бионаук и на каких условиях.

Секунду-другую Торнберг размышлял, стоит ли продолжать по-прежнему вести разговор с сыном в том же тоне. А затем решился: "Да пропади оно все пропадом, если уж ему так хочется, то я и врежу ему в лоб изо всех стволов".

- Боже мой, какой же ты, черт бы тебя побрал, наивный человек, а еще считаешься военным, - загремел Торнберг. - Да за деньги и независимость в проведении исследований, которыми больше нигде и не займешься, они с радостью готовы сделать что угодно. Ты что же думаешь, что люди - ангелы? Ну уж фигушки, дорогой мой сыночек, люди они и есть люди со всеми своими слабостями и недостатками, присущими человеку. Дай только людям, чего им хочется, а они уж за пеной не постоят.

- Ваши слова похожи на девиз самого дьявола. Торнберг на это лишь рассмеялся, но смех его привел Хэма в еще большую ярость. Он обозлился уже в тот момент, когда Торнберг назвал его дорогим сынуленькой, а еще больше, когда отец поднял его на смех.

- Да не получите вы их ни за что, - предупредил Хэм, размахивая пачкой фотографий, которые он выкрал из сейфа в клинике "Грин бранчес". - Дни вашего всемогущества кончились. Я нашел у вас уязвимое место и не ослаблю хватку, пока не согласитесь на мои условия.

Торнберга едва не хватил удар.

- Никому еще не удавалось диктовать мне свои условия и никому не удастся впредь, - заревел он.

Кровь ударила Хэму в голову, и он почувствовал, что в любой момент у него может случиться сердечный приступ. Ему надоело подчиняться приказам старого лицемера, и он больше не мог мириться с его проделками.

- Принять мои условия - самый легкий путь выбраться из угла, в который вы сами себя загнали, - предупредил он. - Вы столько раз нарушали законы, что я уж не в силах и сосчитать. Что вы намерены делать, если эти материалы попадут в руки главного прокурора и он возбудит дело?

- А как это он их сможет получить, сынок?

- Да я сам передам их ему! - закричал теперь Хэм, не сдержавшись, хотя и намеревался вести этот неприятный разговор в спокойной манере. - Да перестань называть меня сынком!