Роберт Ладлэм - Иллюзии «Скорпионов»

— Брюс, это Нильс. Извини, пожалуйста, что беспокою тебя, тем более по этому телефону, но я просто не знаю, к кому еще могу обратиться.

— В любое время к твоим услугам, мой друг. В чем дело?

— У тебя найдутся минута-две?

— Конечно. Сказать по правде, у меня только что завершилась довольно неприятная встреча с послом Филиппин, и теперь я отдыхаю. Чем могу помочь тебе?

— Это очень личное дело, Брюс, и, естественно, конфиденциальное.

— Ты же знаешь, что эта линия безопасна, — мягко прервал его госсекретарь.

— Да, знаю, поэтому и воспользовался ею.

— Выкладывай, дружище.

— Мне так сейчас нужен друг.

— Я здесь.

— Я никогда не упоминал об этом публично, да и в частных беседах очень редко касался этой темы. Но много лет назад, когда я жил в Европе, наш брак с женой распался... мы оба виноваты в этом. Она была невыдержанной немкой, а я невосприимчивым мужем, не терпящим скандалов. Она предпочла развлечения, а я полюбил замужнюю женщину, очень сильно полюбил, а она полюбила меня. Обстоятельства не позволили ей развестись, муж ее был политиком, опирающимся на рьяных католиков, поэтому он и не мог допустить этого развода... Но у нас родился ребенок, девочка. Мужу, естественно, было сказано, что это его ребенок, но он узнал правду и запретил жене встречаться со мной. Я так никогда и не увидел своего ребенка.

— Как печально! Но разве она не могла настоять на разводе?

— Он сказал, что если она попытается сделать это, то еще до окончания его политической карьеры и она и ребенок будут убиты. Естественно, это будет несчастный случай.

— Сукин сын!

— Да, и был таким, и остался.

— Остался? Хочешь, я организую экстренный правительственный самолет, чтобы забрать... — Госсекретарь сделал паузу:

— ...мать и дочь и вывезти их под защитой дипломатической неприкосновенности? Только скажи слово, Нильс. Я свяжусь с ЦРУ, и мы все устроим.

— Боюсь, что слишком поздно, Брюс. Моей дочери двадцать четыре года, и она умирает.

— О Боже!

— Все, о чем я прошу тебя, о чем умоляю, так это отправить меня самолетом с дипломатическим прикрытием в Брюссель, чтобы мне не сталкиваться со всякими таможенными процедурами и компьютерной проверкой паспорта... У этого человека повсюду свои глаза и уши. Мне надо попасть в Европу, но чтобы об этом никто не знал. Я должен увидеть свою дочь, прежде чем она уйдет от нас, а когда она отправится в мир иной, мы с моей любимой доживем где-нибудь остаток наших дней, и это будет нам утешением за все, что мы потеряли.

— О Господи, Нильс, что ты пережил, что сейчас переживаешь!

— Ты мог бы сделать это для меня, Брюс?

— Конечно. Вылететь нужно не из Вашингтона, так меньше шансов, что тебя узнают. Военное сопровождение здесь и в Брюсселе, на борту и после прибытия, отгороженное шторой место прямо за кабиной пилотов. Когда ты хочешь вылететь?

— Сегодня вечером, если ты сумеешь все организовать. Естественно, я настаиваю на том, что оплачу все расходы.

— И это после всего того, что ты сделал для нас? О деньгах не может быть и речи. Я перезвоню тебе в течение часа.

"Как легко проходят слова — сами собой, — подумал ван Ностранд, кладя трубку телефона. — Марс всегда говорил, что истинная сущность дьявола заключается в умении обряжать архангелов Сатаны в белые одежды доброты и великодушия. Но, конечно, этому его научил Нептун.

Следующий звонок был директору ЦРУ, чья организация часто пользовалась коттеджами для гостей в имении ван Ностранда, потому что здесь в полной безопасности можно было обрабатывать медицинскими препаратами перебежчиков и агентов.

— ...Как это все ужасно, Нильс! Назови мне имя этого ублюдка. У меня есть специалисты по темным делам во всех странах Европы, и они уберут его. Я не стал бы так легко говорить об этом, потому что избегаю крайних мер, когда дело касается лично меня, но этот негодяй не заслуживает того, чтобы прожить лишний день. Боже мой, твоя родная дочь!

— Нет, мой добрый друг, я не сторонник жестокости.

— Я тоже, но по отношению к тебе и матери твоего ребенка была проявлена самая невероятная жестокость. Жить все эти годы под угрозой того, что мать и ребенок могут быть убиты?

— Есть другой выход, и я просто прошу тебя выслушать меня.

— Что за выход?

— Я смогу забрать их и переправить в безопасное место, но для этого потребуются очень большие деньги, которые у меня, естественно, есть. Однако, если я переведу их в Европу обычным порядком, банкиры моментально пронюхают об этом, и он узнает, что я нахожусь в Европе.