Роберт Ладлэм - Иллюзии «Скорпионов»

— Не вижу здесь никакого смысла. Насколько я помню, вы не скрывали своего враждебного отношения, когда дело касалось капитана Стивенса. Всем было известно, что ему не удалось завербовать вас, поэтому и подключили к этому делу англичан.

— Враждебное отношение — да, но я никогда не говорил об этом ни вам, ни кому-нибудь другому. Просто давал понять, что он не является моим начальником.

— По-моему, вы уж слишком вдаетесь в тонкости.

— Совершенно верно, но в этом-то и дело... Существует аксиома, уходящая корнями к тем временам, когда фараоны засылали шпионов в Македонию. Обиженный может выдвигать любые обвинения, какие ему нравятся, но обидчик обязан держать рот на замке. Зачем нужно было Генри рассказывать кому-то о нашей вражде? Ведь сразу бы возник вопрос о его роли в этом деле. Суть заключается в том, кому еще он мог рассказать об этом? Кому-то, кто немедленно увидел, какие преимущества открывает устранение Генри. До меня не смогли добраться, поэтому обрубили мою связь.

— Я действительно ничего не понимаю, — возмутился госсекретарь. — Какую связь?

— Я работал с ним, пока не вышел на вас, мистер Палиссер.

— Все равно не понимаю.

— Я тоже, но, может быть, нам поможет Филлис.

16 часов 29 минут

Пар был настолько густым, что фигуру в углу парилки было видно с трудом. Дверь парной открылась, и мужчина с полотенцем в руках, не закрывая дверь, зашел внутрь и направился к голому сенатору Несбиту. Пар клубами повалил наружу, Несбит пошевелился. Тело его было мокрым от пота, глаза закатились, рот был широко открыт.

— У меня снова был приступ, да, Юджин? — хриплым голосом произнес сенатор, неуверенно поднимаясь на ноги и принимая полотенце от своего шофера-телохранителя.

— Да, сэр. Маргарет заметила признаки сразу после ленча...

— А разве уже день? — в страхе оборвал его сенатор.

— С вами давно этого не случалось, сэр, — сказал шофер, выводя своего разбитого хозяина из парной и подводя к душу.

— Слава Богу, что сейчас сенат на летних каникулах... Ты возил меня... в Мэриленд?

— Я не мог, не было времени. Доктор пришел сюда, сделал вам пару уколов и объяснил нам, что делать.

— Ты сказал: не было времени?..

— У вас назначена аудиенция в Белом доме, сенатор. В семь пятнадцать мы должны забрать из отеля графиню и ее племянника.

— О Боже, я погиб!

— Все будет в порядке, сэр. После душа Мэгги сделает вам массаж и укол витамина B1 а потом отдохнете часок. Будете в отличной форме, босс.

— В отличной форме, Юджин? Боюсь, что нет, мой друг, такой радости мне уже никогда не узнать. Я живу в каком-то ужасном кошмаре, приступы наступают внезапно, и я не могу совладать с собой, чтобы побороть их. Иногда мне кажется, что Всевышний испытывает мою стойкость, хочет посмотреть, не совершу ли я смертного греха, лишив себя жизни, чтобы избавиться от боли.

— Этого не произойдет, пока мы рядом, — успокоил Несбита телохранитель, заботливо поддерживая своего голого хозяина и проводя его в душевую кабинку. Сначала он открыл теплую воду, потом стал постепенно делать ее все холоднее и холоднее, пока тело сенатора не окатили ледяные струи. — Иногда у вас бывают небольшие непорядки с головой, сэр, но, как говорит доктор, вы рассуждаете даже лучше остальных... А теперь еще немного похолоднее, оставайтесь, пожалуйста, под душем, сэр.

— Ох! — воскликнул Несбит. — Хватит, Юджин!

— Еще нет, сэр, всего чуть-чуть.

— Я замерз!

— Я выключу воду через пятнадцать секунд, так велел доктор.

— Я не выдержу!

— Четыре, три, два, один — все, сэр. — Телохранитель укутал сенатора большим махровым полотенцем. — Ну как? Вы возвращаетесь к жизни, сэр!

— Доктора говорят, что от этого нет лекарств, Юджин, — тихим голосом произнес сенатор. Глаза его теперь были ясными, мускулы лица расслабились. С помощью Юджина он вышел из душа. — Говорят, что это пройдет под воздействием времени и терапии. Или надо принимать большие дозы наркотиков. Но наркотики снижают умственную деятельность.

— Вам не понадобится эта гадость, пока мы рядом, сэр.

— Да, я понимаю, Юджин, и в благодарность за это вы с Маргарет будете очень хорошо вознаграждены после моей смерти. Но, Боже мой, я — это два разных человека! Я не знаю, когда один из них берет верх над другим. Чистая дьявольщина!

— Но это знаем только мы, сэр, и ваши друзья из Мэриленда. Мы позаботимся о вас.

— А ты знаешь, Юджин, я совсем не помню, откуда появились эти друзья из Мэриленда.