Сергей Саканский - Шахта. Ворота в преисподнюю

— Дай-ка мне посмотреть этот бластер, — попросил Свят.

— Бластер? — удивилась Настя.

— Ты что — фантастики не читала?

— Читала, конечно, а что?

— Я имел в виду серебристый пистолет. С легкой руки писателя Роберта Хайнлайна их называют бластерами. Оружие будущего.

Настя раскрыла сумочку и выложила пистолет на стол.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Человек-месяц — это гость из будущего?

— Нечто вроде того, — пробурчал Свят, вдруг с неприятным чувством подумав, что «сенсация» звучит как-то не так, если он слышит ее извне. — Во всяком случае, этой теории ничто не противоречит.

— Ага. В это можно верить или нет, как в Бога.

— Бога может и не быть, а вот перемещений во времени категорически еще никто не отрицал. Если Человек-месяц и тогда, и сейчас совершал командировки в нашу реальность? Немудрено, что он не изменился, ведь для него между событиями могли пройти какие-то дни или даже часы. Это не обычный пистолет, между прочим…

Свят взял в руки серебристое оружие.

— В таком случае, этот путешественник застрял в нашем времени надолго, — проговорила Настя весело и зло. — Прибыл сюда на машине Уэллса. Нанял в подмогу местную шпану. Не справился с заданием. В итоге получил пулю из своего же пистолетика.

— В этом пистолетике нет пуль, — Свят осторожно вертел его в руках. — Ни предохранителя, ни магазина. Только курок.

Свят заглянул в ствол. Как он и думал: имитация. Дульная часть заканчивалась в двух сантиметрах от обреза отверстия.

— Эта штука просто хлопает, — сказал Свят. — Ее поражающее действие заключается в чем-то другом.

Настя помолчала.

— Человек-месяц от этого действия впал в кому, — затем сказала она, будто размышляя вслух. — То же самое произошло и с нашими родителями.

По-твоему выходит, что они не были убиты, а их зачем-то забрали в будущее? И они до сих пор живы и молоды? Это и впрямь фантастика.

— Хочется в это верить, — сказал Свят. — Но так не бывает, увы. Я не помню никаких серебристых.

— Но я помню! Ты был маленький. В доме темно… А дяде Бобе в Днепропетровске тоже передали такой пистолет.

Свят помолчал. Проговорил, вздохнув:

— Набредили мы с тобой изрядно. Я видел, как застрелили моих родителей. Дом загорелся. Думаю, то, что осталось от них, похоронили на местном кладбище. Я хочу найти их могилы.

— Нет же никаких могил! Тела моих родителей просто исчезли. Значит, и твоих — тоже.

— Но в моем доме начался пожар. Может быть, они не успели утащить тела? Эти гости из будущего или кто там… Тогда останки матери и отца должны покоиться на кладбище. Что бы там ни было, сегодня же мы узнаем об этом. Наверное, автобусы и маршрутки ходят здесь часто…

Когда старый террикон шахты возник на горизонте — еще туманный, синий, едва различимый на фоне неба — у Свята, что называется, защемило сердце. Да, он узнал его: две макушки и ложбинка. Недаром его прозвали Верблюдом. Сейчас Верблюд зарос травой и небольшими деревьями, что проявилось вблизи. Не синим он уже выглядел, как издали, а темно-зеленым.

Маршрутка въехала в поселок, Святу казалось, что он движется по пространству какого-то детского сна. Те же самые улицы, узкие и кривые, вползающие на холм, словно змеи. Те же самые дома, порой уродливо наращенные модными черепичными башенками или прозрачными оранжереями. Где-то белеют стеклопакеты новых окон, кто-то обзавелся спутниковыми тарелками, но общий абрис шахтерского поселка был неистребим.

Как и угольная пыль… Когда машина остановилась на автовокзале и они сошли, он почувствовал этот знакомый запах, мазнул пальцем по перилам и увидел на пальце темный овал. Новая шахта, с меньшим терриконом, еще черным, сейчас работала.

Святу очень хотелось найти то место, где стоял его дом, но он думал, что это лишнее для дела, за которым они приехали — просто его неуместная мужская сентиментальность.

— Я хочу посмотреть свой дом, — вдруг заявила Настя.

Свят улыбнулся, лишний раз подумав, как же они похожи с этой удивительной женщиной.

— Я тоже, — признался он. — Мой дом был вверх вот по этой улице, я хорошо помню.

— А мой — по другую сторону холма. — Мы просто поднимемся и спустимся, сделаем небольшой крюк.

На месте сгоревшего дома теперь построили другой — двухэтажный кирпичный коттедж с высокой трубой, приращенной к наружной стене. Значит — не печь, а камин, как на Западе, стильно: ведь печные трубы возводят внутри дома.