Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники

Он брел по мокрым темным улицам городка, раскинувшегося у подножия небольшой горы. Брел, словно сомнамбула, ничего не видя перед собой.

– Как она могла? Как она могла предать его? Только недавно они клялись в верности в старом парке у развалин. Только недавно тайком от родителей бегали вместе на «взрослые» фильмы, только недавно познали близкие отношения... А теперь все забыто, он вычеркнут из списка кавалеров... Теперь его место занял Анри, этот перекачанный надутый индюк! Конечно, он красавчик, да еще и богатенький, а я... Да, у меня рейтинг в колледже не такой как у него, у меня нет собственной машины, но я тоже не урод. И в компьютерах шарю получше этого болвана. А она... Как она могла…?

Смахнув перемешенные с дождем слезинки, юноша продолжал идти, не замечая, что свернул на дорогу, ведущую к развалинам. Ноги сами несли его туда, где так много времени он проводил с ней.

Развалины небольшого старинного замка возвышались над городом, расположившись на склоне горы, на скалистом уступе. На закате, освещенные солнцем, они выглядели очень романтично и даже немного готично. Разные слухи ходили о разрушенном замке, но он никогда к ним не прислушивался особо. Правда, всегда старался покинуть развалины до темноты. Мало ли что...

Дойдя до полуразрушенной ограды, окружавшей замок и прилегающий к нему заброшенный и одичавший сад, юноша остановился. Чугунные кованые ворота чуть скрипнули, словно призывая его войти, древний дуб покачивал ветвями, роняя желтеющую листву, как будто приветствовал знакомого. Молодой человек откинул со лба растрепанные мокрые пряди темных вьющихся волос и, с обидой глянув на ворота, словно это они были виноваты в его беде, вошел в сад. Все здесь напоминало о счастливых мгновеньях их свиданий – заросший травой разбитый фонтан, со странной чашей в центре, куда они с Мэри бросали, соревнуясь, монетки. Заросли одичавших хризантем и роз, бывшие когда-то клумбами, с которых он рвал ей букеты, стояли теперь пожухшие и блеклые. Каменная скамья с отбитым углом под развесистой старой яблоней, слегка корявой, наполовину засохшей, но еще приносившей полудикие плоды. Тут они впервые поцеловались... Юноша пнул неповинную скамейку и сжал кулаки.

– Нет, это им так не пройдет, – решил он, – предательство нельзя прощать! Она еще пожалеет, что бросила меня!

Молодой человек нервно ходил кругами вокруг скамейки, пытаясь представить себе, возможные планы мести, но ярость вновь сменилась в его душе унынием, и он, плюхнувшись на мраморное сиденье, обхватил голову руками и предался горестным мыслям, причитая, будто старушка на кладбище.

Упиваясь собственным горем вперемешку с мечтами о мести, он не заметил, как стемнело.

Из-за горы выплыла ущербная луна, словно разгоняя разорвавшиеся тучи и заливая сад и развалины мертвенным светом. Внезапно, юноша ощутил чье-то присутствие и подскочил, испуганно озираясь. Из-под тени деревьев на дорожку, освещенную луной, в его сторону двинулся темный силуэт мужчины. Он двигался не спеша, вытянув перед собой руки, словно желал показать, что не представляет опасности.

– Кто вы? – выдавил охрипшим вдруг голосом парень, отодвигаясь за скамью.

– Не бойся, просто я гулял в парке и увидел, что тебе плохо…, – голос незнакомца оказался глубоким и мягким.

От его голоса у юноши пробежали по спине мурашки, но, в то же время, он успокоился.

– А я и не боюсь, просто вы появились неожиданно, – уже более уверенно ответил он, – с чего вы взяли, что мне плохо?

Незнакомец приблизился, он был одет как гот, в черные кожаные брюки и длинный кожаный плащ с пуговицами, блестевшими серебром в свете луны. Его длинные черные волосы стягивала сзади резинка, удивительно красивое лицо озаряла улыбка. На вид мужчине было не более тридцати.

– Привет, – сказал гот, – протягивая руку в перчатке, – я Влад, а тебя как зовут?

Юноша неожиданно ощутил, что он абсолютно промок и замерз, руки его слегка дрожали, он ответил на рукопожатие Влада, удивившись, что тот был совершенно сухой.

– А я Алекс...

Мужчина слегка скептически глянул на парня и сказал сочувственно:

– Да ты весь мокрый. Замерз?

Алекс кивнул, стуча зубами.

– Да горе твое, наверное, велико, что ты даже не замечал этого раньше? – Юноша подумал, что новый знакомый издевается над ним, но лицо Влада было совершенно серьезным, – Пойдем ко мне, я тебя хоть чаем горячим напою.