Юрий Костин - Убить Горби

И если администрация школы прочила юному политически грамотному дарованию комсомольско-партийную карьеру, то военрук Яков Тарасович большие надежды возлагал на его талант снайпера.

Через неделю, конкретно в ближайшую пятницу, райотдел народного образования запланировал первенство района по стрельбе, на котором Вовка просто обязан был завоевать минимум почетное третье место. Вовке стрелять вообще-то не очень нравилось. В детстве он играл в войнушку и в индейцев, однако повзрослев, вступив в комсомол, обнаружил в себе увлечение мирными специальностями. Но, как говорится, талантливый человек талантлив во всем: Щедринскому абсолютно любое дело давалось легко, будь то задача по алгебре или опасный прыжок с тарзанки.

На одном из занятий по стрельбе в школе, когда Вовка впервые в жизни взял в руки настоящий АКМ, он с легкостью Вильгельма Телля выбил сорок девять очков из пятидесяти возможных. Это привело Тарасыча в неописуемый восторг. С тех пор ученик Щедринский числился у военрука в любимчиках.

Авторитета у одноклассников данный талант ему не прибавил, но жизнь изменилась. Он только не мог по неопытности взять в толк – в худшую сторону или же в лучшую.

Задушевные разговоры военрука о перспективах блестящей военной карьеры Вовку утомляли, но деваться было некуда. Не мог же он сразу раскрыть все карты и, чего доброго, подпортить себе итоговую отметку по «эн-вэ-пэ», признавшись, что мечтает через два года поступить в институт культуры. Но не за тем, чтобы по окончании принять в административное ведение какую-нибудь библиотеку в Псковской области, а просто потому, что хотел Вовка быть музыкантом, создать собственный ансамбль, который когда-нибудь станет таким же популярным как «Веселые ребята». Институт культуры был бы хорошим прикрытием для его истинных замыслов.

Но военрук ничего не знал и продолжал азартно и изобретательно агитировать за военное училище.

– Кто такой офицер Советской Армии? – говаривал он частенько, встретив Вовку у дверей школы. – Отличник боевой и политической подготовки? Так точно. Но это еще и завидный жених! Офицер Советской Армии регулярно проходит медицинское освидетельствование. И поэтому он здоров, перспективен как будущей отец здоровых детей, силен и имеет хороший заработок. Плюс надбавки за звание и много еще чего другого… Примеры: ему дают квартиру, он первый в очереди на машину, у него дома имеется фирменная… отставить, современная бытовая техника, в общем, преимущества очевидны.

* * *

Вовка наспех оделся, собрал тетради и учебники, наведался на кухню, вышел оттуда с краюхой черного хлеба, на которой лежал внушительных размеров кусок вареной «любительской» колбаски с вкраплениями жира – грамм на сто, не меньше. До школы ходьбы минут пять, а если бегом – и того меньше. Вовка стремительно сбежал вниз по лестнице, отсчитывая пролеты с пятого этажа.

Начиналась весна, снег таял, превращаясь в ручьи, которые текли вдоль домов, и детвора пускала в них самодельные кораблики. Когда-то он тоже любил мастерить такие из пробки. Мачты делал из спичек, паруса – из почтовых марок…

По дороге он встретил маму. Она шла из магазина с авоськами в обеих руках.

– Владимир! Проспал? – она поставила нелегкую ношу на землю.

– Немножко. Мам, некогда, я побежал.

– А я вам с отцом колбаски купила. Финский сервелат в магазине выбросили. Сумки бы кто помог донести… И не ешь на ходу, заворот кишок может быть!

– Хорошо, мам, мне в школу надо. Извини, я побежал! А папка где, почему тебе не поможет? У него же выходной.

– Папка твой там же, где всегда – поехал за вином очередь стоять.

– В Сосенки?

– Ой, ну откуда я знаю? Все, не опаздывай, беги, беги. Будешь когда-нибудь вовремя вставать или нет? Сколько раз говорить: не гуляй за полночь. Шляется до двух часов, а потом бегает… И что из тебя сделается? Парень хороший был, тихий, скромный, а ведь такой охламон стал, ну я прямо не могу..

Вовка уже ее не слышал. До школы было рукой подать – только перемахнуть через забор.

«Деревня, где скучал Евгений», – стучало у него в голове против воли.

Сегодня на литературе Наталья Николаевна сто процентов вызовет к доске Пушкина декламировать. У него здорово получалось. Учительнице нравилось. А учительница нравилась Вовке. Но не как женщина, конечно, а как человек.

– Ну и как это понимать, Щедринский? – строго спросил военрук, лишь только Вовка, виновато переминаясь, переступил порог класса. – Попомни мои слова: в армии тебе будет очень трудно, если не найдешь общий язык с дисциплиной. И все попомните эти мои слова, – добавил Яков Тарасович, обратив свой суровый взор на учеников.