Грег Лумис - Секрет брата Бога

В Евангелии от Иакова имелось нечто такое, что кто-то чрезвычайно хотел скрыть. Так сильно хотел, что убивал ради этого направо и налево. Единственное указание на заинтересованных лиц могло содержаться в самом тексте евангелия. Чем дольше он будет тянуть с переводом, тем больше вероятность, что загадочные убийцы все же смогут разыскать его. И, что было гораздо хуже, росла вероятность того, что они отыщут его сына.

Но как же все-таки раздобыть текст документа в виде, годном для прочтения? В Интернете ему удалось найти лишь несколько университетов, где имелись специалисты по античному коптскому языку. А это значило, что любая поездка в какой-либо из этих университетов окажется предсказуемой. Лэнгу совершенно не хотелось, чтобы очередной жертвой стал какой-нибудь незнакомый ему профессор.

Он извлек из кармана «блэкберри» и вывел на экран расписание командировок фонда на две ближайшие недели. Обычные европейские и южноамериканские поездки пропустил сразу. Дамаск. Карачи. Стамбул.

Стамбул… Что-то было с ним связано…

A-а, вот что — кажется, именно оттуда православный патриарх отправил в Рим отца Стрентеноплиса. Лэнг смутно припоминал, что в эпоху Византийской империи патриархи были в Иерусалиме, Антиохии, Александрии и Константинополе. А сейчас? Он совсем было собрался позвонить Фрэнсису, но вспомнил, что как раз в это время священник должен находиться где-то над океаном между Римом и Атлантой. Поэтому он взял телефон обеими руками и, старательно прицеливаясь пальцем, набрал электронное письмо Саре.

Через час он лежал рядом с Герт в старинной кровати с пологом. Она не спала и ворочалась.

— Ты уверена, что Дарлин не против того, что мы тут расположились? — спросил Лэнг.

— Она расстроится, когда мы уедем. Точнее, расстроится, когда уедет Манфред.

С одной стороны, Рейлли считал само собой разумеющимся, что все восхищаются его замечательным сыном, но, с другой стороны, немного удивлялся тому, что немолодой женщине может нравиться, когда под ногами крутится малыш.

Как будто прочитав его мысли (такое случалось так часто, что Лэнгу становилось страшновато), Герт повернулась к нему:

— Дарлин просто счастлива, что рядом с ней кто-то есть, когда ее муж угодил в тюрьму. Она не оставалась в одиночестве с семнадцати лет. Да и с тех пор, как в доме последний раз был ребенок, прошло очень много времени.

Пожалуй, Лэнг недооценил силу материнского инстинкта.

Под дверь тонкой полоской просачивался свет, в котором Лэнг сумел разглядеть силуэт Герт. Она смотрела на него, опираясь локтем о подушку и положив щеку на ладонь:

— Она будет очень рада оставить его у себя…

Мягкая крученая подача.

— …Так что я могла бы помочь тебе отыскать тех, кто так надоедает его отцу.

Перемена темпа и атакующий удар навылет.

— А ты думаешь, это разумно — доверить трехлетнего малыша почти незнакомой женщине?

Герт немного помолчала, по-видимому подбирая слова.

— Я говорила с Дарлин. Она хорошая женщина. Не будь она такой, я заметила бы это. Кроме того, ты ведь сам сказал, что дом караулят федеральные агенты.

— Но ведь они здесь не для того, чтобы охранять Манфреда.

Герт изменила позу и опустила голову на подушку:

— Сколько времени нас не будет?

Лэнг не мог не заметить, что Герт говорила во множественном числе. Она уже приняла решение — ее сын останется здесь, на попечении Дарлин. Он же решил не указывать на это:

— Пока не знаю. Завтра должно кое-что проясниться. У меня назначен медицинский осмотр, а потом я забегу в офис и поговорю с Фрэнсисом. Вероятно, что-то прояснится.

Еще долго после того, как Герт, судя по ровному дыханию, заснула, Лэнг думал, почему же она так уверена, что его сыну будет хорошо с Дарлин. Оставалось полагаться на то, что мать ребенка уже поступала так за минувшие три года. А это в свою очередь наводило на не слишком приятные размышления.

Призывы муэдзинов с балконов множества минаретов отчетливо разносились над водой, хотя сами мечети на фоне отдаленного анатолийского побережья казались чуть ли не иголками. Электронные усилители добавили громкости звучащим пять раз в день призывам к молитве, но, увы, не привнесли в эти душераздирающие завывания ни грана мелодичности.

Расположившись на корме парома, Лэнг смотрел на проплывавший мимо мыс Сераль и дворец Топкапы, где жили султаны Османской империи. И любовался видом, который открывался перед правителями Ближнего Востока на протяжении четырех с половиной веков — устьем бухты Золотой Рог, соединяющейся с Босфором, отделяющим Европу от Азии. Один город — две части света. Сейчас по проливу проходил сильно возвышавшийся над водой русский супертанкер. Он порожняком направлялся на север, к нефтяным месторождениям Черного моря.