Грег Лумис - Секрет брата Бога

Вслед за Лэнгом и Фрэнсис подлил себе виски.

— Я, конечно, не понимаю, какое отношение эти вопросы могут иметь к вашим неприятностям. Это очень давний диспут, в ходе которого, я уверен, на костры отправились толпы еретиков. Но мы ведь давно так не поступаем. И я буду чрезвычайно удивлен, если окажется, что вас пытались убить из-за гипотезы о родственных связях Иисуса. На такое не пойдет даже самый набожный человек.

Лэнг откинулся в кресле и закинул ногу на ногу.

— Ну конечно, если так, то моего приятеля Иона убили совершенно случайно.

Фрэнсис кивнул; свет заиграл в бусинках четок, висевших у него на шее.

— Это верно, но ведь тут дело касалось древних документов огромной рыночной ценности. И, кстати, вам не приходило в голову, что и его, и этого человека из Праги…

— Клауса.

— Да, Клауса… Что их могли убить из-за чего-то такого, о чем говорилось в этих бумагах?

— Потому-то я и хотел получить копию. Я подумал, что, если кто-то так стремится убивать тех, кто имел к документам какое-то касательство, в них должно говориться что-то такое, чего убийцы не желают выпустить на свет. И если мне удастся узнать, что именно, можно будет рассчитывать на то, что выяснится, кто они такие.

Этим методом он уже однажды воспользовался — с полным успехом. Секрет загадочной картины Пуссена, французского живописца семнадцатого века, вывел его на прячущуюся от всего мира организацию под названием «Пегас».

— Если вам удастся дожить до этого.

— Мне бы ваш оптимизм…

Фрэнсис задумчиво разглядывал стакан, решая, стоит ли налить себе третью порцию или лучше будет воздержаться.

— И вы располагаете копией этой книги?

— Она в моем личном банковском сейфе и будет там, покуда я не найду кого-нибудь, кто перевел бы ее. Я все же сделал еще одну копию.

Фрэнсис решил наконец, что еще капелька спиртного не повредит ему.

— Думаю, кто-нибудь из Эмори…

— Конечно. Но университет сейчас на летних каникулах. А я не намерен выпускать текст из рук, когда он не лежит в сейфе.

— Вы могли бы сделать еще несколько копий и послать кому-нибудь.

— И подвергнуть их смертельной опасности? Не забывайте, книга была в руках у двоих человек, и они оба мертвы. Поэтому-то я так внимательно слежу за ней.

Фрэнсис указал на бутылку. Лэнг отрицательно покачал головой.

— Значит, в ближайшее время вы не намерены заниматься поисками этих людей?

Рейлли сам ломал голову над тем, как взяться за поиски, но не видел реальных путей.

— Если у вас есть какие-то предложения, умоляю, не позволяйте смирению помешать вам их высказать.

— Смирение — из доблестей доминиканцев. Знаете что — поезжайте со мной в Рим. Я ведь говорил вам — я уезжаю на следующей неделе. Точнее, в воскресенье.

Лэнг открыл было рот, но священник вскинул руку, пресекая возражения.

— Подождите. — Он разогнул палец. — Прежде всего, вы можете смело прозакладывать свою бессмертную душу, что в Ватикане найдется человек, способный прочитать вашу книгу на коптском греческом. Второе. Вы сможете жить в Ватикане в одной комнате со мной. Вряд ли вам что-то может там угрожать, даже если люди, которых вы боитесь, смогут узнать, где вы находитесь.

Лэнг был далеко не в восторге от этой затеи, но не мог предложить ничего лучшего.

Через полчаса он лежал, глядя в потолок маленькой комнатки для гостей в доме священника и чувствуя, что ему будет приятно вновь вырваться из Атланты. Герт не было, он был лишен возможности почувствовать рядом с собой тепло ее тела, и из-за этого родной город казался ему опустевшим и чужим. Еще хуже было знать, что с первыми лучами солнца в комнату не ворвется Манфред, готовый к приключениям нового дня. Даже Грампс, растянувшийся возле кровати, мрачно смотрел в пространство. Лэнг был уверен, что пес думает об отсутствующем товарище по играм.

Герт и Манфред только что вошли в его жизнь. Прошло всего-то несколько недель. Слишком мало для того, чтобы можно было начать скучать после нескольких дней разлуки, неубедительно уговаривал он себя. Почувствовав, как в нем поднимается жалость к себе, Лэнг поспешил заменить ее гневом. Кто они, эти мерзавцы, из-за которых он вынужден жить врозь со своим сыном и возлюбленной? И что это за античная писанина, ради которой стоит убивать всех, к кому она попадает?

Что ж, в одном Фрэнсис все-таки прав: если уж на планете есть места, где обязательно должны найтись знатоки древней греческо-египетской письменности, одним из них будет Ватикан. Лэнг надеялся, что ему удастся выведать секрет Книги Иакова, прежде чем преследователи узнают, куда он отправился.