Поль Альтер - Цветы Сатаны

Не отрывая глаз от портрета, Дебра спокойно возразила:

— Ты не очень наблюдателен, Питер. Я согласна, фотография не идеальная, можно даже сказать, что у этого молодого человека лицо обезображено, будто над ним поработал неопытный хирург. Но вот глаза каким-то чудом остались нетронутыми и кое-что выражают…

— Ты говоришь, как бедная миссис Миллер, моя дорогая!

— Да, и она не ошибалась, я в этом не сомневаюсь.

Следующим же утром Дебра и Питер отправились в Лондон. Врач, указанный в медицинской книжке покойной, уже несколько лет как оставил практику и ушел на пенсию, однако замещающий его коллега дал им его нынешний адрес — где-то в южном предместье. По этому адресу они еще до полудня и нашли бывшего гинеколога. Тот не забыл свою пациентку по причине ее трагического конца, о котором писали газеты, и очень сожалел о ней. Медицинская карта оказалась ненужной, да, вероятно, была давно уничтожена, но он и так в общих чертах помнил о ее случае.

На обратном пути Дебра и Питер больше молчали. То, что они узнали от врача, само по себе не было неожиданностью, но тем не менее озадачило их. Обеспокоенные тем, что не могут завести детей, супруги Гарднер через год после совместной жизни приехали на консультацию. Анализами было установлено, что здоровье Яна Гарднера превосходное, а вот у его супруги оказались кое-какие проблемы. Гинеколог заключил: бесплодие, вероятность излечения маловероятна. Об этом он и поставил их в известность, добавив, что человеческая природа непредсказуема. Сказал он это, чтобы вконец не разочаровывать супругов, и так подавленных вынесенным приговором.

Таким образом, возникли трудности в объяснении поведения Виолетты. Если уж она не заблуждалась на свой счет, а муж ее был здоров, чего искала она у мимолетных любовников? Великой страсти? Счастья? Кратковременность связей не давала оснований для такой гипотезы. Мгновений чисто плотского наслаждения? Удовлетворения вожделения? Все это не вязалось с ее утонченной, ранимой натурой.

Они вернулись в Марфорд к двум часам дня. Быстро, молча и без аппетита пообедали.

Питер казался удрученным. Нарушив молчание, он сказал:

— Дневник надо найти любой ценой. Только он прольет свет на все события.

— Да, либо найти мужа. Он тоже мог бы нас просветить, и, по-моему, это было бы даже лучше. Как ты считаешь, не стоит попробовать?

Питер устало махнул рукой:

— Бесполезно. Это займет очень много времени. А мне позарез нужно распутать эту тайну, у меня уже бессонница началась! Загадка терзает мой мозг, у меня появляется комплекс неудовлетворенности, который лишает меня интереса ко всему остальному.

— Я заметила, — ехидно подначила его Дебра. — Особенно в последние дни… Дело в том, Питер… Я тут подумала…

— Слушаю тебя, дорогая.

— А если Ян был здесь? Тайком приезжал в деревню?

Питер посмотрел на Дебру так, будто хотел удостовериться, в своем ли она уме.

— Да ты что? Каждый узнал бы его, начиная с близких знакомых!

— Он мог сильно измениться внешне, к примеру, отпустить бороду, усы…

— Мог, но он не смог бы обмануть людей, хорошо знавших его.

— А много их? Бедняжка миссис Миллер, Дорин Маршал, профессор Симпсон? Но как раз они и подали мне такую идею.

Выражение недоверия на лице Питера сменило изумление.

— Что-то я совсем тебя не понимаю, дорогая.

— А ты не обратил внимания, что у всех у них плохое зрение? Лучше всех знала его миссис Маршал, бывшая подружка. Так вот, могу тебя уверить — она почти ничего не видит, а людей узнает больше по голосам, чем по лицам. Я убедилась в этом, когда застала ее уткнувшейся носом в бухгалтерскую книгу. И сразу подумала, что вряд ли она узнала бы своего бывшего жениха, потому что я тоже думала о нем, когда забирала порванное фото.

— К чему ты клонишь, Дебра?

Та пожала плечами и с разочарованным видом ответила:

— Да так. Ни к чему. Просто хотела тебе помочь, немножко изменив направление твоих мыслей.

Убрав со стола, Дебра сказала, что устала и хотела бы отдохнуть в своей комнате. Питер прошел на веранду и стал рассеянно просматривать какой-то журнал. Воздух на веранде был влажным и спертым из-за множества цветов в горшках. Как и в комнате Виолетты, все они испускали такой сильный аромат, что, казалось, еще немного — и им пропитается все тело.

Какое-то время мужчина сидел в глубоком плетеном кресле, так и сяк перебирая детали мучившей его задачи. Напрасно. Он чувствовал, что решение где-то рядом, но всякий раз, когда ему казалось, что он схватил его, оно выскальзывало, словно скользкий угорь из рук. Сатклиф рывком поднялся, сказав себе, что небольшая прогулка пойдет ему на пользу, охладит голову, разгоряченную от неустанной работы.