Кристиан Мёрк - Дорогой Джим

— Сегодня вечером мне понадобится твой «мерс». Не возражаешь, если я его позаимствую? — спросила я, заискивающе улыбаясь Ифе. — Сегодня ведь воскресенье, верно? Плачу по двойному тарифу, идет?

— Нет проблем, — кивнула Ифе, пригладив «ежик» на голове.

— Что — неужели настолько хорош?! — пытаясь перехватить мой взгляд, завистливо присвистнула Рошин.

— Тебе и вполовину такое не снилось, сестренка, — проговорила я, стараясь избавиться от преследующего меня воспоминания о том кровавом месиве, которое осталось от лица Сары Мак-Доннел, а попутно пытаясь помешать содержимому моего желудка выплеснуться наружу.

Когда я припарковала одолженный у Ифе потрепанный автомобиль на стоянке, перед входом в «Старые мечи» уже стояла очередь.

Судя по всему, слухи о том представлении, которое накануне состоялось в нашем местном пабе, уже разошлись по округе, потому что в толпе жаждущих прорваться внутрь я заметила куда больше свеженакрашенных девичьих мордашек, чем заросших щетиной физиономий. Брона тоже была здесь: на этот раз она явилась не в форме и старалась держаться скромно — видимо, не хотела, чтобы ее заметили. Кроме нее, я насчитала еще по меньшей мере троих из нашего городка. Пока я стояла в хвосте очереди, медленно продвигаясь ко входу, перешептывание с каждой минутой становилось громче — по мере того, как вожделенная дверь становилась все ближе, возбуждение толпы нарастало. Девушки переглядывались. Я услышала что-то вроде «сексуальный» и «просто отпадный» и нисколько не сомневалась, что речь идет не о бармене.

Потом вдруг где-то за углом послышался хриплый рык — и головы всех, как по команде, повернулись в ту сторону.

Джим, если можно так выразиться, показал себя еще большим Шустриком, чем накануне вечером. Подъехав прямо к очереди, он притормозил, подмигнув — никому конкретно, а сразу всем вместе, — после чего невозмутимо припарковал свое великолепное чудовище под взглядами всех этих женщин, большинство которых годились ему если не в бабушки, то уж в матери точно. А они, разинув рты, не сводили с него глаз.

— Как дела, леди?

— Пришли послушать вторую главу, сынок, — зычно объявила краснощекая толстуха, пока две ее дочки, едва достигшие подросткового возраста, сверлили Джима взглядами, куда более взрослыми и искушенными, чем дешевая синяя тушь, которой обе подвели глаза.

— Рад это слышать. Через минуту буду к вашим услугам, — ухмыльнулся он, проталкиваясь через толпу, чтобы пробраться в бар. Ради этого случая Джим вырядился в свежую футболку, облегавшую его поджарое, мускулистое тело даже плотнее, чем та черная, которую я трогала накануне.

Спрятавшись за плечом долговязой тетки в дождевике, я молча следила глазами за Томо, следовавшим за ним по пятам, точно тень. Суровый помощник Джима из кожи вон лез, чтобы очаровать столпившихся у входа дам, однако ему с его мрачным, точно у восточного божка, лицом нечего было и думать тягаться с Джимом, так что вскоре полная фальшивой приветливости улыбка Томо сменилась уже знакомой мне кривой ухмылкой. Через минуту оба скрылись за дверями бара. Когда пару минут спустя двери распахнулись, чтобы впустить собравшихся, я услышала внутри хлопок, как будто кто-то открыл бутылку содовой.

Не знаю, как тебе это объяснить, но я постаралась отыскать себе местечко в самом дальнем уголке бара, в двух шагах от автомата с сигаретами. Рядом со мной уселись три девчушки, глаза их от возбуждения буквально лезли на лоб, а зрачки расширились, как будто они нанюхались кокаина. Низкий потолок ничуть не смущал собравшихся — вскоре я услышала, как Томо кашлянул, проверяя микрофон. Тот протестующе взвыл пару раз, но потом, похоже, смирился. В темноте я могла различить только контуры женских плеч да смутные очертания причесок тех, кто столпился у барной стойки. Я спрашивала себя, что мне мешает, черт побери, растолкать их локтями и сесть так, чтобы Джим мог увидеть меня. Глупо, конечно… Осознав это, я встала и принялась пробираться вперед.

И тут я увидела тетушку Мойру.

Она сидела за столиком возле самой сцены, в ушах у нее сверкали сережки в виде крохотных капель, те самые, которые она унаследовала после смерти моей матери. Похоже, она еще не забыла, как пользоваться губной помадой, — думаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что в своем коротеньком летнем платье и на высоченных каблуках она выглядела как грубая пародия на мадам Баттерфляй. Я поспешно юркнула в свой уголок, съежилась на стуле и на всякий случай пониже опустила голову. Было что-то в ее позе, отчего в моем сердце вдруг шевельнулся страх — да, мне, конечно, хотелось снова увидеть Джима, но я отнюдь не стремилась к тому, чтобы свидетелем нашей встречи стал кто-то из членов моей семьи. Мне уже доводилось видеть, на какие безумства способна наша тетка, — достаточно вспомнить, как Мойра пыталась произвести впечатление на Гарольда. Однако сейчас в ее лице проглядывала какая-то суровая непреклонность, недоступная моему пониманию, и это мне почему-то очень не понравилось.