Кристиан Мёрк - Дорогой Джим

Я попытался выбросить заметку из головы. Но очень скоро понял, что все мои усилия напрасны. Мои мысли упорно возвращались к этой трагедии. Наконец я сдался — отыскав газету, сел и внимательно перечитал заметку еще раз. После чего принялся размышлять. А что, если это все-таки не было самоубийством, думал я. Что, если все обстояло совсем не так? Предположим, глухая неприязнь между женщинами перешла в открытое столкновение… и у одной из жертв хватило времени и сил только на то, чтобы каким-то образом вынести из дома два дневника, перед тем как наступил неизбежный конец? Возможно, мрачное открытие наподобие этого, рассказанное поочередно каждой из сестер, станет прелюдией к более глубокой финальной драме, главным героем которой станет беспощадный герой-любовник. Именно он благодаря своему поистине убийственному — как в прямом, так и в переносном смысле этого слова — обаянию и будет причиной, почему все три женщины нашли смерть под крышей этого дома. Могло ли такое случиться? Что ж, тебе судить, читатель, ведь ты только что закончил читать последнюю главу этой книги. Надеюсь, она пришлась тебе по душе.

За последние несколько лет, в процессе работы над «Дорогим Джимом», я исходил пешком весь Дублин, побывал в Малахайде, в графствах Оффали и Лэис, забрался даже в продуваемые всеми ветрами холмы Западного Корка — и везде меня встречали с искренним гостеприимством, на которое так щедры местные жители. Именно поэтому я постарался изменить название этих мест — из уважения к некоторым организациям и людям, которые в ином случае не смогли бы остаться неузнанными. Сходство слишком бросалось в глаза, даже в романе — а это не входило в мои планы. Кроме того, разве бы я осмелился после этого снова показаться в Каслтаунбире или Эйрисе — заглянуть в паб, заказать пинту пива? Да ни за что на свете! Те, кто стали прототипами героев моей книги, никогда бы мне этого не простили. Поэтому если кто-то из них сочтет, что в каких-то местах мне не удалось придерживаться благоразумной сдержанности, умоляю простить меня и верить, что я искренне не желал причинять кому-то неудобства. Поэтому еще раз заявляю — любые совпадения с реальными людьми являются случайными.

И хотя вторжение норманнов и покорение ими Ирландии — исторический факт, однако трагическая история короля Стефана и его сыновей-близнецов является плодом моего собственного воображения; то же самое относится и к Замку Волка — несмотря на мрачные краски, которых я не жалел, описывая это место, замка с таким названием никогда не существовало.

Seanchai и сейчас можно встретить в любом, даже самым глухом уголке Ирландии, однако с каждым годом они встречаются все реже, да и неудивительно, ведь эта профессия накладывает свои обязательства, а не всякий талантливый сказитель согласится вести бродячую жизнь. Однако хочу заверить вас, дорогие читатели, что никогда не слышал, чтобы кто-то осмелился хотя бы пальцем тронуть рассказчика. Так что если вам посчастливится встретить кого-то из них, не пожалейте времени — садитесь и слушайте. Не пропустите ни единого слова. Ей-богу, не пожалеете.

Итак, моя книга закончена. Поэтому пришло время поблагодарить всех, кто помогал мне в ее создании — Майру Мориарти, Кирана Финнерти, Эйлин Мориарти, Мириам Мак-Доннел, Луизу Коди, Эльму Кремин, Сью Бут-Форбс и Кэтрин Бролли — за их советы и неизменную поддержку. Любые ошибки в этой книге — исключительно моя собственная вина, они тут ни при чем.

Хочу еще поблагодарить Нила Джордана — в первую очередь за все его старания, чтобы я смог самостоятельно добраться до полуострова Беара.

И наконец, хочу сказать, что чувствую себя в неоплатном долгу перед Говардом Чайкином — за то, что он любезно согласился ссудить Найалла своим собственным талантом и ненасытной страстью к карандашам и бумаге. Жаль, что бедный парень не сразу научился ими пользоваться… Ну не беда. Спасибо тебе, друг!

В тексте книги использована цитата, принадлежащая бывшему премьер-министру и президенту Имону де Валера из так называемой речи «к миловидным девицам», которую тот произнес в День святого Патрика в 1943 году. Поскольку эта речь считается всеобщим достоянием, я позволил себе привести из нее строчку. То же самое относится и к цитате из Энциклопедии «Британика», издание 1911 года, цитата из которой стала эпиграфом к моему роману.