Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс

Друзья и родственники появлялись в течение всего дня и даже вечером. Приходила тетя Тиа вместе с моими кузенами, заглядывали Сэмпсон и Билли. Бри приводила ребятишек, но их в палату не пустили, решив, что незачем им смотреть на все это. Они уже достаточно видели дома, когда приезжала «скорая» и Нану снова увозили в больницу.

Проводились «необходимые» беседы. Больничные деятели говорили со мной насчет распоряжения НПР в досье Наны, о хосписе, о ее религиозных предпочтениях — все это на всякий случай. Какой случай — если Нана не очнется?

Никто не пытался выставить меня из палаты после окончания времени для посещений. Им, конечно, не удалось бы, но я оценил их предупредительность. Я сидел, положив локти на край кровати, иногда опускал голову на руки и молился за Нану.

Среди ночи она вдруг пошевелилась. Ее рука двинулась под одеялом, как будто это слабое движение было ответом на наши молитвы. Затем еще одно еле заметное движение — и глаза Наны медленно открылись.

Сестры сказали, что если такое произойдет, я должен сохранять спокойствие и говорить тихо. Признаюсь, это было нелегко.

Я положил ладонь на ее щеку, и она, как мне показалось, поняла, что я здесь.

— Нана, пожалуйста, не пытайся сейчас ничего сказать. И не спорь. У тебя в горле трубка, чтобы дышать было легче.

Ее глаза, оглядев все вокруг, остановились на моем лице.

— Ты потеряла сознание дома. Помнишь?

Нана кивнула, чуть-чуть. Думаю, она даже улыбнулась, что было замечательно.

— Сейчас вызову медсестру и выясню, когда тебя снимут с этой машины, ладно? — Я потянулся к кнопке вызова, но когда снова взглянул на нее, глаза были закрыты. Взглянув на экран монитора, я убедился, что она просто спит.

Все эти желтые, синие и зеленые линии неустанно трудились.

— Ладно, тогда завтра утром, — произнес я, но не потому, что Нана могла услышать меня. Мне необходимо было что-то сказать.

Оставалось лишь надеяться, что оно будет, это завтрашнее утро.

К полудню следующего дня Нана окончательно проснулась, и ее сняли с вентилятора. Она была слишком слаба, чтобы покинуть реанимационное отделение, но уже появилась надежда, что Нана вернется домой. Я отпраздновал это событие, тайком протащив в палату детей ради самой короткой и тихой вечеринки Кроссов.

Другие бодрящие новости поступили с рабочего фронта. Адвокат ФБР Линда Коул установила возможный повод и вернула Бюро в частные владения в Виргинии. Когда мне удалось соединиться с Недом Маони по сотовому, ФБР уже расположило на территории целую команду по сбору улик.

Бри заменила меня в больнице, позднее ее сменит тетя Тиа, а я поехал в Виргинию днем. Хотел еще раз посмотреть, что же там есть.

Нед встретил меня у входа, и мы могли попасть всюду с его документами. Особый интерес вызвала небольшая квартира на задах. Добраться туда можно было только по наружной лестнице из парковочного гаража внизу.

Внутри квартира выглядела как номер люкс в «Хей-Эдамс». Мягкая обивка в основном светлой мебели. В комнате, отведенной под столовую, навесной потолок. Камин из орехового дерева. Если бы не техника в бежевых футлярах и синие рубашки поло, место казалось бы нетронутым.

— Загадка в спальне, — сказал Нед. Я прошел за ним через раздвижные двери. — Ни ковра, ни побрякушек, ни постельного белья — ничего. — Нед перечислил очевидное. Только голая кровать, комод и два столика у кровати — словно жильцы только что переехали куда-то.

— Ни отпечатков, ни ниток, полный ноль. Поэтому мы перешли на люминол.

Это объясняло наличие портативных ультрафиолетовых ламп в комнате. Маони выключил верхний свет и закрыл дверь.

— Продолжайте, ребята.

Когда они включили свои приборы, вся комната стала казаться радиоактивной. Стены, пол, мебель — все обрело флуоресцентный синий цвет. Это походило на фильм об инопланетной жизни.

— Кто-то профессионально здесь все подчистил, — заметил Маони. — И я не имею в виду «Веселых горничных» Вашингтона.

Один из недостатков люминола состоит в том, что он, помогая найти следы крови, также отзывается на средства, которыми пользуются, чтобы от этой крови избавиться: нечто вроде домашнего отбеливателя. Именно на это мы теперь и смотрели. Создавалось впечатление, что вся комната выкрашена «Клороксом».

Вне всякого сомнения, это и есть место преступления. А возможно, и место убийства.

Никто не ожидал того, что произошло позже. Это случилось примерно через полчаса, и я все еще трудился на «Ферме кузнеца».