Мы пять лет мечтали о ребенке. Вокруг нас идут разговоры друзей и коллег о преимуществах экстракорпоральной беременности или использовании суррогатной матери. Но у меня, как у христианина, первое похоже на вмешательство в дела Божьи, а второе чем-то сродни рабовладению. Моя Светлана тоже так считает. Здесь мы едины, «одна плоть», как сказано в Библии.
Конечно, великая страна Исландия – всего только большая деревня из нескольких городков. Все или почти все друг друга знают.
Кто-то нам сочувствует, кто-то злорадствует. Особенно злорадствуют те из женской половины здешнего населения, кто не может смириться с тем, что моя русская жена – самая красивая, самая умная, самая добрая и мудрая, самая верная своему мужу, самая… самая… лучшая не только во всей Исландии, но и во всем мире.
Могу допустить, что тебя все написанное выше может мало интересовать, но мы, исландцы, народ сдержанный, и любим рассказывать друг другу только о своих успехах. Однако у каждого нормального человека, даже если он исландец, бывает иногда настоятельная необходимость пожаловаться (Какое точное русское слово! В исландском нет соответствующего эквивалента, есть близкое слово, но его основное значение в переводе на русский – «просить милость или милостыню». Какое тут может быть уважение и сочувствие к нищему попрошайке!). Европейцы (а уж американцы во стократ) предпочитают бегать к психиатру, который за деньги готов с каменным сердцем и лицемерным сочувствием слушать чужие жалобы и хныканье в течение рабочего дня – и минуты больше. Так что только тебе, моему русскому другу, могу с открытой душой говорить обо всем с чувством полной внутренней свободы и безопасности. Уже одна такая возможность врачует душу.
Может, ты смог бы после конгресса заскочить и на наш остров? У тебя, по-моему, шенгенская виза. Или я ошибаюсь? Три с половиной часа полета из Вены – не так долго. Тем более, наши вулканы как раз замолчали, и думаю, они это делают намеренно, чтобы тебе было удобнее лететь. Побудь здесь, присмотрись (за счет правительства это даже очень приятно), искупаешься в наших целебных источниках, наберешься сил перед началом занятий в университете. А в сентябре можно приступать к чтению. Могу предположить, что тебе не очень захочется быть здесь одному, а незамужних дочерей у потомков древних викингов каждый год появляется на свет все больше, хотя искать хоть одну хорошенькую среди них нужно лет сто. Что касается лично меня, то Господь, конечно, очень добр и милостив, если всегда держал меня поближе к России и подальше от золотоволосых дочерей Исландии, из которых никакая цивилизация не способна выбить разбойничий дух и скверный характер. Надеюсь все-таки, что мы со Светланой коренным образом улучшим местный генотип, и про моего светлого ангела новые скальды будут слагать новые саги.
Остаюсь – твой Эли.
15 мая 2012 года.
Рейкьявик.
P.S. Кстати, помню хорошо одну твою фразу, которая вырвалась у тебя во время одного из наших замечательных застолий. Смысл в том, что тебе еще не приходилось встречать трезвого исландца. Спешу тебя порадовать: твоя мечта может сбыться. Я не пью ничего, кроме воды и соков, уже восемь месяцев. Но это, тем не менее, не значит, что мы не сможет посидеть с тобой вечерком за бутылочкой. Дать только знать заранее, чтобы жена успела наложить мораторий, временный, конечно, на наш семейный сухой закон».
Внизу была приписка четким школьным почерком: «Дорогой Дима! Эли рассказывает мне о вас каждый день. Мы с нетерпением ждем Вас! Здесь всегда хорошая погода и даже зимой можно ходить в летнем плаще или даже в костюме.
Светлана Андерссон».
«Тебе, красавчик, надо было не восемь месяцев всухую, а минимум два года, – подумал Мышкин, складывая письмо. – Глядишь, и родила бы нормально. Породу он улучшить хочет… Это советская деревенская девчонка, крутая, как яблоко, могла внести свежую струю в островной генетический кисель, где все давно друг другу родственники. А твоя выросла и развивалась при руссияньской демократии, на генно-модернизированном дерьме, от которого перестают размножаться крысы и русские. Сами, небось, не жрете чудеса генной инженерии!»
Он нашел в справочнике телефон Эли Андерссона, набрал на городском две цифры и, вовремя испугавшись, бросил трубку. «Меня же здесь нет!»
Взял клюкинский мобильник и сочинил сообщение: «Письмо получил, все понял, огромное спасибо, с меня причитается». Подумал и оставил только «С меня причитается». Лучше не скажешь.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу