Николай Волынский - Год беспощадного солнца

– Может, у них просто газ взорвался? – с надеждой спросил Демидов. – Такое бывает.

– Бывает. Но не в нашем случае. Газ такой копоти не дает. И не способен выжечь дотла квартиру за две минуты.

– Понятно, – кивнул Демидов. – Что будем делать с твоим компроматом?

– Продадим! – злобно усмехнулся Мышкин. – За десять миллионов долларов каждый срез и двадцать за каждый анализ! Хорошая цена? Твердая?

– У твоего материала есть и другая цена, – сказал Демидов. – Более твердая и реальная. Девять граммов свинца в голову. Или такой же фугас в квартиру, как Кокшанскому.

– Тут уж так: кто шустрее, тот и в чемпионах! – согласился Мышкин.

– И куда бежать собрался? В прокуратуру? В спецслужбы?

– Какая прокуратура? Какие спецслужбы? – с отвращением спросил Мышкин. – Где их взять? Нет у нас ни прокуратуры, ни спецслужб! А вот тонтон-макуты – это да, эти – в наличии. Даже больше, чем надо.

Профессор Демидов поразмыслил, склоняя голову то вправо, то влево – ворона с сыром в клюве.

– В грубом приближении просматриваются три уровня ответственности за происшедшее, – наконец заговорил он. – Первый – за все ответит Фонд, который монопольно снабжает нас цитоплазмидом. Оттуда и расследование, по идее, надо начинать. Второй уровень – отвечает клиника; копать у нас надо. Третий – козлом отпущения назначается главврач, то есть твой покорный слуга.

– А главврач причем?

– Очень хороший вариант! Всех устроит. Главврач – резидент заграничной террористической конторы. Не мог не знать. Из Златкиса признание выбить не получится, его не взять, он далеко. А из того, кто доступен, – можно, причем быстро. Есть люди, которые панически, до сумасшествия, боятся боли. Я как раз такой. Все будет просто: выбили признание, приговорили, посадили, перед начальством отчитались, получили ордена. Понял?

– Оружие… – с подчеркнутым сомнением повторил Демидов. – Пока, с точки зрения права, это всего лишь наши предположения. Абстрактные умственные спекуляции.

– Хороша абстракция! Четыре человека сгорели живьем. И ребенок! И будут еще. Мои предложения в том, что…

Демидов перебил его:

– Давай сначала отработаем мою линию, потом твою.

– Не возражаю, – сбавил тон Мышкин.

– Ты мне еще не доказал, – веско начал Демидов, – что Кокшанских взорвали из-за твоих срезов. Может, они что-то с криминалом не поделили. Или с ЦРУ. Или с моссадом [55] .

– Нет! Все из-за меня. Там отец – профессиональный разведчик. Думаю, и сын. Оба иллюзий не строили, и меня предостерегали.

– Тогда продолжим… Вернее, начнем. С конца. Итак, у меня есть все основания полагать, что в скором времени в нашей клинике будет новый главный врач.

– С чего это?

– Сначала прошла пуля, что им станет Беленький из горздрава…

– Этот арбузятник?! – злобно хохотнул Мышкин. – Продавец арбузов – главврач Успенской клиники?

– А что такого? – спокойно ответил Демидов. – Наш министр – вообще простая бухгалтерша! Ни уха, ни рыла в медицине. Тебя не удивляет?

– Уже нет, – буркнул Мышкин.

– Итак, наш дорогой Ефим Евсеевич Беленький. Наверху уже решено. А заместителем ему по медчасти обозначен Литвак.

– Да бросьте вы! – отмахнулся Мышкин. – Все знают, что Литвак – неизлечимый алкоголик. Он же всю клинику пропьет. Как можно его назначать?

– Его алкоголизм – как раз самая решаемая проблема, – возразил Демидов. – Ты отстал в своем общепрофессиональном развитии, дорогой коллега. Фармацевтика на месте не стоит. Сделать Литвака убежденным трезвенником можно за сутки. Есть и другие варианты. В том же ИЭМе сын Бехтеревой, Медведев, набил руку на алкашах и наркоманах. Небольшая стереотаксическая операция на головном мозге – и пожизненная гарантия излечения.

– А! – вдруг дошло до Мышкина. – Значит, Литвак, уже репетирует! В новой должности себя представляет. Я-то думаю, почему он на сигары перешел?

– Шесть дней назад можно было ставить на Беленького. Да надо же такому случиться: зашел к нему невзначай пока еще действующий наш начмед профессор Крачков. Увидел Фиму и испугался. Вернее, сделал страшное лицо и уговорил Евсеича немедленно лечь к нам, потому что наш профессор увидел на морде начальника все признаки возможной опухоли головного мозга. Тем более Беленький почему-то убежден, что опухоль можно подцепить, как грипп или гонорею. Короче, услышал Беленький и рухнул на ковер в своем кабинете.