Лумис Грег - Синайский секрет

Он устроился за столиком на тротуаре перед одним из немногих работавших в этот час бистро. Бесшумно материализовался официант, и Беньямин заказал пиво «брюгсе трипел». Вообще-то он предпочитал кофе, но если хватить сейчас кофеина, то всю ночь не заснуть.

Ночь

Намного позже 22:00

Официант поставил на стол бутылку пива и стакан. Как принято в таких заведениях, он также оставил на маленьком подносе клочок бумаги — счет, который Беньямин мог оплатить в любое время, просто оставив на том же подносе деньги, и уйти. Потом официант поспешно удалился в ярко освещенное помещение. Беньямин же принялся медленно наливать пиво, следя за тем, как над жидкостью образуется белая шапка.

— Если наклонить стакан, пены будет куда меньше.

Мужчина, усевшийся напротив него, говорил по-английски с акцентом. Расположился он так, что его лицо, окруженное ореолом от уличного фонаря, разглядеть было совершенно невозможно.

Беньямин прищурился, но так и не разглядел ничего, кроме расплывчатого темного пятна.

— Я не узнаю ваш голос. Вы ведь не…

Голова качнулась из стороны в сторону.

— Нет. Я провожу вас к нему. То, что он просил, у вас с собой?

Беньямин погладил внутренний карман куртки и взял со стола стакан.

— Конечно. Сейчас, только допью. Не желаете?

— Нет, благодарю вас.

Беньямин опустошил стакан, поставил его на стол, взял с подносика счет и повернул его к свету уличных фонарей. Скорее угадав, нежели прочитав написанные цифры, положил на стол два евро и поднялся.

— Я не раз беседовал с ним, но встречались мы только однажды. В самом начале. Почему такая спешка? Почему здесь, а не в Амстердаме, где он мог бы лично ознакомиться с моей работой?

Спутник то ли не слышал его, то ли, что вероятнее, пропустил вопросы мимо ушей и быстро зашагал на запад по Стеернстрит. Беньямин в несколько шагов догнал его, гадая на ходу, что за причина может быть для такой спешки. Вероятно, вскоре все объяснится. Они свернули налево и прошли по Мариастрит мимо церкви Богоматери, протыкавшей ночь своим самым высоким во всей Бельгии шпилем, озаренным расположенными у подножья стен прожекторами. Затем — направо по набережной канала Восток-Запад. Высокие городские здания с остроконечными крышами уступили место скромным двухэтажным кирпичным домам, с крутых карнизов которых уже более пятисот зим благополучно сваливался снег.

Провожатый остановился и указал на скамью под деревом, корни которого, змеясь по земле, тянулись к каналу. На противоположной стороне узкой улицы находился дом с вывеской, изображавшей лебедя. Маленькая гостиница. Это было вполне логично. Именно такое временное жилище мог выбрать для себя тот человек, на встречу с которым прибыл Беньямин — роскошное, но неприметное.

— Подождите здесь.

Беньямин открыл было рот, чтобы возразить, затем передумал и сел лицом к воде. Она была так спокойна, что теплый свет из окон гостиницы лежал на ее поверхности четкими прямоугольниками. В такие весенние ночи приятно посидеть на улице. Возможно, тот человек опасался, что в стены гостиницы могут быть вмонтированы какие-нибудь подслушивающие устройства. Беньямин отлично понимал, почему он мог желать, чтобы никто не подслушал их разговора. Лучше хранить все в тайне, пока проект не будет завершен — кое-кому очень хотелось, чтобы этого никогда не случилось.

Беньямин услышал шаги и начал подниматься.

Он почувствовал, как что-то холодное и твердое уперлось ему в основание черепа, холодное и твердое, как сталь.

Как ствол оружия.

Но почему?

Он услышал тихий щелчок, чуть ли не шепот, и где-то позади его глаз сверкнули яркие огни. Он не почувствовал боли, только ощутил, насколько тверда земля, на которую он упал.

И прикосновение чьей-то руки, нащупывающей внутренний карман в его куртке.

Потом все потемнело, и больше он уже ничего не чувствовал.

Таверна Мануэля, Хайленд-авеню

Атланта, Джорджия

20:30 по восточному стандартному времени

Той же ночью

В самой старой части таверны «У Мануэля», построенной еще в начале 1950-х годов, находилась стойка бара с высокими табуретами и обшарпанные деревянные кабинки, исписанные и изрисованные многочисленными поколениями студентов. И тогда, и сейчас заведение служило местом встреч местных политизированных демократов, университетской интеллигенции, а также тех, кто хотел бы войти в один из этих кругов. Мануэль мудро выбрал место, расположив свою таверну через дорогу от границы находившегося под постоянным контролем баптистов и методистов Южного округа, где находился Университет Эмори. Бар служил оазисом пива и свободной мысли на краю Сахары воздержания и нетерпимости. И неважно, что основная часть налога с доходов от потребляемого в штате спиртного поступала от поставщиков эликсира дьявола, обретавшихся на той стороне улицы, где в неподписанных коробках из-под бакалейных товаров хранились те самые напитки, которые покупатели потом украдкой проносили на запретную территорию.