Крейг Расселл - Мастер карнавала

Теперь же ему приснилось, что он ждал кого-то возле большого зала. Почему-то у него было ощущение, что это происходило в здании ландстага Гамбурга. Он знал, что была какая-то причина, по которой он ждал, и скоро его пустят внутрь. Наконец два безликих служителя распахнули тяжелые двери, и он вошел в огромный банкетный зал. За бесконечно длинным столом сидели множество людей, которые, завидев его, разом поднялись и начали громко приветствовать его. Ему было оставлено самое дальнее место, и, пробираясь туда, он увидел немало знакомых лиц.

Фабеля несколько удивило, что они его тоже узнали: каждый из них был уже мертв, когда ему стало известно об их существовании. Фабель прошел мимо рукоплещущих жертв, чьи убийства он расследовал, и занял место во главе стола. Рядом сидела убитая четыре года назад Урсула Кастнер, часто приходившая к нему во сне. На ее бледных бескровных губах играла улыбка.

— По какому поводу сегодняшнее торжество? — поинтересовался Фабель.

— Это прощальный обед в вашу честь, — ответила она, улыбаясь и стирая салфеткой густую гранатовую ягоду крови, вызревшей в уголке рта. — Вы же покидаете нас, верно? Вот мы и пришли попрощаться.

Фабель кивнул. Он обратил внимание, что место напротив него было свободным, несомненно, его зарезервировали для Ханны Дорн, его недавно убитой подруги студенческих лет. Он снова обратился к Урсуле Кастнер.

— Я сдержал свое обещание, — не без гордости объявил он, — я поймал его.

— Вы поймали его, — повторила она. — Но не другого.

Он заметил, что на пустующее место рядом кто-то сел.

Фабель, даже осознавая то, что он находится в заторможенном состоянии, испытал настоящий шок, увидев, что вместо Ханны Дорн возле него оказалась Мария Клее. Ее улыбка на бескровно осунувшемся лице была едва заметна.

— Что ты здесь делаешь? Тебе здесь не место! — запротестовал он. — Это все…

— Я знаю, Йен, но меня пригласили… — Она хотела что-то добавить, но в это время вновь раздались приветственные возгласы гостей. Вошел шеф-повар с необычайно большим серебряным подносом, закрытым куполом, тоже отлитым из серебра. Он не видел лица повара, но тот был крупным, с буграми мощных мышц, рельефно проступающих под рукавами халата. И все же Фабель понимал, что только ирреальность сна позволяла повару нести столь огромное блюдо.

Поставив поднос на середину стола, шеф-повар снял с него купол. И в это время Фабель заметил, как сверкнули изумрудно-зеленые глаза, и тут же узнал в человеке в белом колпаке Василя Витренко. Мария закричала, и Фабелю показалось, что Урсула Кастнер произнесла: «Вот он — другой!» Фабель как загипнотизированный смотрел на вошедшую молодую женщину, на поднос. Кожа на груди была разодрана, и из открытой раны торчали белые кости ребер. Легкие были вырваны из грудной полости и лежали на плечах. Крылья Кровавого Орла. Процедура, исполненная по старинному ритуальному обычаю викингов, являлась своего рода визитной карточкой Витренко. Фабель, как и Мария, теперь тоже крича от ужаса, почему-то принялся рукоплескать вместе с остальными гостями. Мария повернулась к нему.

— Я знала, что ты придешь, — сказал она, перестав кричать. — Мы так долго ждали его появления. Но я не сомневалась в том, что он захочет попрощаться с тобой.

Витренко обошел стол и приблизился к Марии. Он протянул руку, будто приглашая ее на танец. Фабель хотел подняться и возмутиться, но почему-то не мог сдвинуться с места. Он беспомощно следил за тем, как Витренко увлекал Марию туда, где царил полумрак. Женщина, сидевшая рядом с Урсулой Кастнер, наклонилась и принялась что-то искать под столом. Затем выпрямилась и нахмурилась.

— Что-то потеряли? — поинтересовался Фабель. Он узнал в ней Ингрид Фишман, журналистку, погибшую при взрыве бомбы в прошлом году. Она засмеялась и скорчила ему гримаску.

— Моя нога… — несколько растерянно ответила она. — Она только что была здесь.

И тут Фабель проснулся.

Он лежал в темноте, устремив взгляд в потолок. Захотелось пошевелить ногами под одеялом, просто чтобы удостовериться в том, что они никуда не делись. Рядом тихо и размеренно дышала Сюзанна, спавшая, видимо, без всяких сновидений. Время от времени тишину нарушали звуки, характерные для ночного Пёзельдорфа. Их издавали главным образом редкие машины, шумно прощавшиеся группы припозднившихся гостей. Он осторожно спустил ноги вниз, стараясь не разбудить Сюзанну, и наткнулся пятками на что-то твердое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся еще одной парой ног. В высоких черных ботинках. Крупноразмерных. Он поднял голову и увидел перед собой Василя Витренко со сверкавшими в темноте зелеными глазами.