Крейг Расселл - Мастер карнавала

— Пришло время стать кем-то другим, — наконец произнес Фабель.

— Должен сказать, Йен, — заметил Барц, — что ты все равно не производишь впечатление человека, уверенного в этом на сто процентов.

— Разве? Извини, я слишком долго был полицейским. Пока только привыкаю к мысли, что все это окажется в прошлом. Для меня это серьезный шаг, но я к нему готов.

— Надеюсь, Йен. Но я предлагаю тебе отнюдь не синекуру. Понятно, что здесь не будет таких стрессов и переживаний, как при расследовании убийств, но, уверяю тебя, нагрузка меньше не станет… она просто будет другого характера. Для этой работы требуется человек с твоими данными и, самое главное, с твоим знанием людей. Я просто переживаю, что ты еще сомневаешься.

— Я не сомневаюсь, — заверил Фабель, скрывая за улыбкой свою неуверенность.

— И в этой работе есть еще один плюс, о нем мы пока не говорили, хотя он и очень важен.

— Что ты имеешь в виду?

— Каков, по-твоему, социальный статус директора по экспорту и продажам программного обеспечения? Например, ты представляешь, как воспринимается эта должность, когда ты знакомишься с кем-то на вечеринке, свадьбе или в баре и тебя спрашивают, чем ты занимаешься?

Фабель недоуменно пожал плечами. Барц выдержал паузу и глотнул вина.

— Это ни о чем не говорит. Занимаемый тобою пост не характеризует тебя как личность. И никому до тебя нет никакого дела. Но когда ты говоришь, что являешься полицейским, то у людей тут же складывается о тебе вполне определенное мнение. При слове «полицейский» сразу возникает стереотипное и предвзятое представление о человеке этой профессии. То есть речь уже идет не о том, чем ты занимаешься, а о том, кто ты есть в этой жизни. Я даю тебе шанс уйти от этого, Йен. Предоставляю возможность стать самим собой.

В этот момент подошел официант с горячими блюдами.

— Ага… — довольно улыбнулся Барц. — Теперь, когда нас снабдили всем необходимым, можем поговорить о твоем будущем, а не о прошлом… Еда и бизнес, Йен. Они неразделимы. Нам кажется, что раз мы живем так, как живем, то далеко ушли от своих предков. Но в совместной трапезе есть что-то особенное и сближающее, правда? — Фабель улыбнулся. Он не помнил, чтобы в детстве Барц был таким красноречивым. — Только подумай, сколько за века было заключено союзов и сделок, сколько достигнуто и скреплено договоренностей за обеденным столом. Тебе придется к этому привыкать, Йен. Большинство твоих переговоров будет проходить именно в такой обстановке.

Ужин они завершили за обсуждением ждущих его перемен. Фабелю было трудно представить себя в жизни, заполненной путешествиями и встречами, переговорами и развлечениями. Но тем не менее Фабель никак не мог забыть отчаянный монолог Георга Айхингера о тщетности всей этой суеты.

Он приказал себе не думать об этом. Пусть эта мысль отлежится.

Домой Фабель вернулся достаточно рано. Барц хотел было посидеть в баре, но Фабель объяснил, что встал рано утром, а ему еще предстоит писать отчет о случившемся с Георгом Айхингером. Барц только и сказал со вздохом: «Ну, раз надо, так надо…» — но не преминул еще раз подчеркнуть, с каким нетерпением ждет его перехода в свою компанию на пост директора по экспортным поставкам.

Сюзанна пришла к Фабелю домой после работы. В этот день они еще не виделись: она не появлялась в управлении полиции, поскольку провела весь день в отделении психиатрии Института судебной медицины в Эппендорфе. Он разлил по бокалам вино и в ожидании, когда она выйдет из душа, подошел к высокому окну и бросил взгляд на парк и темную гладь поблескивавшего за ним внутригородского озера Альстер. Он любил свою квартиру, оказавшись в ней благодаря редкому сочетанию неурядиц в личной жизни и благоприятной ситуации на рынке недвижимости. Его брак только что распался, а цены на квартиры в Гамбурге упали до рекордно низкого уровня. Однако для комиссара они все равно были высоковаты. Тем не менее эта студия того стоила. Вообще-то она и была рассчитана для комфортной жизни одного человека. Его личное и ни с кем не делимое пространство. Но теперь с перспективой перехода на новую работу наметились и перемены в личной жизни: он и Сюзанна договорились продать свои квартиры и купить новую, чтобы жить вместе. И все же в последнее время решение радикально изменить свою жизнь, не вызвавшее сомнений в прошлом, почему-то уже не казалось таким окончательным и бесповоротным.

Фабель наблюдал за огнями машин, двигавшихся по Шёне Аусзихт вдоль противоположного берега озера, и думал о только что закончившемся ужине с Барцем, о своем будущем, о папке, лежавшей на журнальном столике, но все равно как бы заполнившей комнату своим содержанием. Он понимал, что если откроет ее, то снова окажется втянутым в расследование и все начнется сначала. Нельзя к ней подходить. Пусть себе лежит.