Крейг Расселл - Мастер карнавала

— Хотите меня укусить?

— Да! — ответил Оливер, задыхаясь. Весь кислород уходил на злость и похоть. — Я укушу!

— Вы хотите, чтобы у меня пошла кровь, и вырвать зубами кусок из ягодиц? — Сьюзи наклонилась совсем близко. Он чувствовал запах ее тела, волос. — Как кусали других?

— Да… — Он распахнул ее блузку и увидел большие и теплые груди.

— Подождите… — твердо сказала она и оттолкнула Оливера. — Расскажите мне о них…

— Я делал им больно. — Оливер чувствовал, что не может себя контролировать. — Очень, очень больно! А теперь я сделаю больно тебе, ты, глупая сука! — закричал он. — Ты просто дразнишь меня, грязная шлюха, и ответишь за это! Я тебя укушу и отымею, а если поднимешь шум, то выбью из твоей башки всякое желание произнести хоть слово! — Он набросился на нее и замахнулся для удара.

Но удара не последовало. Его предплечье пронзила резкая боль от ее контрудара, а в паху все разорвалось от резкого удара коленом. На смену ярости пришло недоумение, сменившееся страхом, когда он понял, что она заломила ему сзади руку и прижала лицом к стене. Он не мог пошевелиться, чувствуя щекой холодную стену. Послышались другие голоса. Шум. Крики. И комната наполнилась темными фигурами. С пистолетами в руках. Теперь его ощупывали другие руки. Наручники. Сьюзи развернула его и отбросила со лба пряди тяжелых волос.

— А теперь, Ганс… я скажу тебе, как меня зовут на самом деле. Как и обещала. Тансу Бакрач. Комиссар криминальной полиции Тансу Бакрач. А ты, жалкий извращенец, арестован!

Когда его выводили из квартиры, Оливер увидел, что теперь все двери были открыты. Комнаты оказались пустыми. Никакой мебели. В них прятались полицейские, поэтому она и провела его прямо в спальню. Это все было подстроено. Наверное, они записывали на пленку весь их разговор со «Сьюзи», начиная со встречи в гостинице.

В прихожей ждали двое полицейских в штатском. Конечно, Оливер хорошо знал того, что был поменьше ростом и темноволосым и глядел на него, не в силах скрыть изумления. «Сьюзи» повернулась к тому, что повыше, светловолосому, которого Оливер никогда раньше не видел, и усмехнулась:

— Ничего себе услуга, о которой вы попросили…

— Что с вами, Бенни? — поинтересовался Фабель, пока Тансу и полицейские в форме вели «Ганса» к полицейской машине. — Вы смотрите так, будто повстречали призрака!

— Черт… — пробормотал Шольц, все еще не в силах прийти в себя от шока. — Черт меня подери…

— В чем дело? — Довольная ухмылка на лице Тансу уступила место тревоге.

— Ты разве не знаешь, кого только что арестовала? Это герр доктор Оливер Людеке.

— Патологоанатом?

— Он самый. Вот теперь поднимется такая вонь, что мало не покажется!

— Патологоанатом… — задумчиво повторил Фабель. — Человек, который может профессионально отрезать точное количество человеческой плоти.

Допрос проводил Шольц, попросивший Фабеля помочь ему. Но ничего хорошего из этого не вышло. Фабель почувствовал к Оливеру Людеке резкую неприязнь с самого первого взгляда. Он знал, что ощущал бы то же самое, даже если бы познакомился с ним на каком-нибудь светском приеме, а не в качестве главного подозреваемого при расследовании двух, а возможно, и трех ужасных и жестоких убийств. Людеке отказался отвечать на все вопросы и ограничился жалобой на свое незаконное задержание.

— Не нужно быть провидцем, чтобы понимать, что нас ждут большие проблемы, — сказал Шольц Фабелю, когда они закончили. — Он уже связался со своим адвокатом, и можно не сомневаться, что тот сразу позвонил прокурору и начальнику полиции. Мы должны его расколоть как можно быстрее.

— А вы уверены, что это наш убийца? Тем более что вы знакомы лично?

Шольц хмыкнул:

— Особенно потому, что я знаком с ним лично.

— Он вам что — не нравится?

— Оливер Людеке привлекателен, обаятелен, богат, умен, у него очень хорошая, высокооплачиваемая и престижная, работа, и его регулярно видят в обществе очаровательных женщин. Конечно, я ненавижу этого ублюдка! Но если отбросить это в сторону, то есть немало других причин, почему я всегда терпеть не мог герра доктора Людеке. В нем спеси — выше крыши! И даже больше! Он так себя ведет… Он не из наших, если можно так выразиться. Понимаю, что это звучит глупо, но в Кёльне не имеют значения родовые корни человека. Карл Маркс сам долго жил в Кёльне, но утверждал, что мировую революцию невозможно начинать здесь… Она никогда не охватит город, где рабочий и хозяин завода выпивают в одном кабачке. Возьмите других патологоанатомов: работать с ними — одно удовольствие. Всегда готовы прийти на выручку. А Людеке, если к нему обратиться, смотрит на тебя как на насекомое.