Кристиан Мерк - Под маской молчания

Макс, придерживая обоих ладонями-лопатами, тем временем внушал:

— Значит, так: у нас все в порядке. Недоразумение между джентльменами. Уже все улажено. Скальте зубки и стройте глазки друг другу и ребятам в форме. Кивните, если вы меня поняли!

— Да-да. — Виктор смотрел на выпрыгивающих из катера полицейских в белых поясах.

Макс сжал плечо Уилбура:

— А ваша милость как?

Толстяк кивнул, ощупывая челюсть обеими руками.

Макс оставил американцев и бросился навстречу полиции. Привычно прикрываясь авторитетом «Индепендент», он рассыпался в извинениях за неловкую шутку, ставшую причиной недоразумения, неверно истолкованную штатом ресторана. Ми диспьяче, господа. Весьма сожалею. А как вы оперативно прибыли, просто изумительно, я в восхищении! Полиция Венеции — лучшая в мире!

Уилбур изобразил медвежью улыбку и столь же по-медвежьи обхватил лапой плечи Виктора. Полицейские недоверчиво смерили взглядами мнимых друзей и вытащили блокноты. Даже если никто не задержан, венецианский порядок требует протоколов, регистраций, справок. Черкнув пару беглых строк, полиция взяла под козырек, и мотоскафо удалился, уже без сирены и мигалки.

— Она тебе… яйца не откусила? — все еще обнимая Виктора и облизывая разбитую губу, деловито осведомился Уилбур.

Виктор всадил ему коленом в пах и с силой пихнул пьяного противника мимо стульев наружного кафе, через ограждение набережной в маслянистую черноту венецианской акватории. Отрезвевший Уилбур вынырнул, отплевываясь и пыхтя, и поплыл к причальной площадке. Макс быстрым шагом устремился к нему, кинув Виктору через плечо:

— Немедленно исчезни!

Виктор скрипнул зубами и зашагал прочь, чувствуя, как шею и плечи сводит нерастраченный боевой азарт. Его охватила паника, когда он подумал, что выронил браслет, но он нащупал его в кармане и успокоился. Потом услышал заключительную фразу Макса:

— Ты мой должник!

Башенные часы где-то в путанице палаццо ударили одиннадцать раз.

Арабелла так и не позвонила. Он полез за мобильником, но его не оказалось на месте. Проверил все карманы дважды. Обронил? Вполне возможно. В недавней глупой потасовке, например. Он смотрел на торчащую над крышами колокольню Сан-Сте, но видел только тело Арабеллы. Одиннадцать. Не так уж и поздно. Иду! Если нет дома — дождусь. Ухмыльнулся: венецианская любовная драма. Обезумевший от страсти любовник, кровоточащие раны, полученные на дуэли в защиту чести прекрасной дамы, томление под балконом возлюбленной… подобную ерунду, должно быть, представляли в своем балагане несчастные Фаринези.

На входных воротах второго дома — цепь с замком. Но окна кое-где светятся, внутри угадывается движение. Он двинулся вдоль фасада в поисках другого пути и натолкнулся на мусорный контейнер, содержимым которого закусывали местные коты.

Из дома доносился шум: мужчина и женщина о чем-то спорили. Диалог развивался на повышенных тонах, но слов было не разобрать, предмет разногласий оставался неизвестным. Виктор подошел ближе, мимо вонючих пластиковых мешков. Послышался еще один женский голос, похоже, пытавшийся урезонить спорщиков. Еще ближе…

— …нет, ситуация под контролем, в моих руках. И решение приму я. Ты не можешь пройти мимо меня. И Макензена.

Виктор замер. Голос Арабеллы, но какой-то другой, незнакомой Арабеллы; английские слова вылетали из ее рта, как снаряды из скорострельной пушки. Мужчина не соглашался.

— Ну, с Макензеном-то я общался. Он тоже считает, что ты дурью маешься. Так что ты в меньшинстве. — Мужчина, казалось, усмехнулся. — Могу себе представить, с чего ты вдруг так упорствуешь, но, извини, это просто сантименты. Мы не можем позволить себе такого, не то время.

Арабелла обмякла, из ее голоса исчезла агрессия.

— Не надо торопиться. Спешка все только испортит. Вспомни прошлый год. Как ты тогда…

— Откуда у нас время? — почти завопил мужчина. — Нет у нас времени. Сколько ты еще собираешься разыгрывать из себя графиню?

Один из бродячих котов, дремавший возле самого окна, испугался, сделал огромный прыжок и чуть не врезался в Виктора. Тот от неожиданности отпрянул и опрокинул ящик с пустыми бутылками из под шампанского. Голоса смолкли. Сбоку осветилась дверь черного хода, которую Виктор сначала не заметил. На фоне дверного проема показался мужской силуэт с каким-то продолговатым предметом в правой руке.

Мужчина проворчал под нос что-то нечленораздельное, решительно направляясь к помойке. Именно этот молодой блондин обнимал Арабеллу возле вокзала. Виктор направился навстречу, как бы не замечая тяжелого канделябра в руке молодого человека: