Кристиан Мерк - Под маской молчания

Насильственная смерть, grand guignol [19] Здесь: пугало (фр.). прошлых дней, утратила жутковатую привлекательность даже в качестве темы непринужденной застольной беседы.

Ансельмо, поглощенный своими повседневными заботами, заметил приоткрытую дверь при обходе коридоров пятого этажа. В гостиницу прибыли одиннадцать министров Европейского сообщества. Первая мысль — аккуратно прикрыть дверь. Вторую мысль вызвал запашок из номера. Металлический и органический, усилившийся, когда Ансельмо приблизил нос к щели.

— Хелло!

Возглас Ансельмо остался без ответа, в комнате лишь что-то хлопало, как будто птица крыльями. Ансельмо сжал губы и приоткрыл дверь пошире:

— Все в порядке? Есть здесь кто-нибудь?

Войдя, он увидел, что хлопают шторы на открытом окне.

— Это Ансельмо, — провозгласил он, подходя к окну и закрывая его. — Есть здесь кто-нибудь?

«Кто-нибудь» обнаружился у кровати. Руки его оказались задранными к голове, как будто труп хотел стащить с себя через голову что-то сильно мешавшее ему при жизни. На ковре лужа крови. Большая лужа. Ансельмо не стал тратить время на обследование тела. Подумал, сообщить ли сначала директору или сразу звонить в полицию. Отдернул руку от аппарата, вспомнив об отпечатках пальцев. Вышел и плотно закрыл дверь.

Конечно, Ансельмо испугался. Но сойдя вниз и взяв трубку собственного служебного телефона, он ощутил не только неизбежность досадного скандала в отеле, но и отблеск черной магии минувших дней, проникший в этот мир.

Полдень миновал. Ожидание переросло в беспокойство. Виктор прибыл в тратторию заблаговременно, выбрал столик. Одежду Стефано он сложил и засунул в мешок. Костюм защитного цвета, который он надел второпях, уже слегка лоснился на локтях и коленях. Он допил вторую чашку кофе и зажег сигарету. Взгляд на часы: 12.20. Сомнения сверлили сознание: что отвлекало ее этой последней ночью? 12.25. Ч-черт!

Его уже подмывало встать и отправиться к ней домой, когда вдали показалась растрепанная фигура в коричневом пальто и новых солнечных очках, шагающая не отрывая пальца от стены.

Арабелла поцеловала его и села, смеясь над собою.

— Сердишься? Не пойму.

— Начал беспокоиться.

Она провела ладонью по его лицу и погладила щеку. Опять этот маслянистый запах. Пальцы холодные. День, правда, не из теплых.

— Извини. Пришлось заказать новые ключи. Снова замки сменили.

Она нащупала костюм в мешке:

— О, Стеф-капризуля получит свое имущество… Балда! — Она чуть не хлопнула себя по лбу.

— Что случилось?

— Я забыла твою одежду.

— Кошмарный свитер? — засмеялся он. — Оставь на память.

Она нащупала его руку и одарила сияющей улыбкой.

— Щедрый прощальный подарок. Надеюсь, ты не для этого меня сюда пригласил?

— Я не хочу расставаться с тобой.

Виктор вынул коробочку с браслетом. Он собирался произнести несколько вводных слов, но тут подошел официант. Они заказали ланч и бутылку вина, Арабелла рассказала о встрече с Макензеном, который заверил, что устроит им новый кредит. Стеф закатил скандал и отбыл с Анникой.

— Неблагодарный у тебя братец, — заметил Виктор.

— Да, иногда именно так, — вздохнула Арабелла. — Но главное, мы освободились от призраков.

Интонация, с которой Арабелла произнесла последнюю фразу, поразила Виктора. Он опустил бокал и непонимающе уставился на подругу. Что-то витало вокруг нее, что-то проникало в ее мысли, влияло на поведение, на поступки. Какая-то мания или неоконченное дело. Она сумасшедшая! Я даже не знаю ее телефона… Но тут снова выглянуло солнце, и влюбленность затмила сомнения.

Виктор вынул браслет. Арабелла что-то почувствовала и слегка наклонила голову, как бы прислушиваясь. Виктор повел ее пальцами по изгибам и кромкам золотого украшения. Ее рот странно дернулся, когда палец коснулся трех изумрудных глаз чудовища Фаринези.

— Прекрасная вещь, — произнесла она наконец. — Что здесь? — Она коснулась зубов в пасти морского монстра.

— Это морское чудище служило гербом древнему семейству. А здесь его глаза. — Он дотронулся ее пальцем до зеленых камней. — Слегка поцарапанные изумруды.

Арабелла наклонилась к нему и поцеловала. Когда она оторвалась, Виктор снова почувствовал в ней какую-то странность. Какое-то необъяснимое напряжение.

— Я все время думаю о тебе… — Она нервно кусала губы. — В недоброе время ты меня нашел. Но все еще образуется.

— Мне все равно, в какое мы время встретились. И мне нет дела до твоих семейных проклятий. Но ты чем-то подавлена.