Стивен Уайт - Самая лучшая месть

Незнакомец упал на бок и, похоже, не дышал. По крайней мере никаких признаков дыхания она не заметила. Дешевые, без оправы, очки съехали на лоб. Крови видно не было, только три темных пятна на спине. Четвертая пуля, наверное, прошла мимо, хотя как это могло случиться, Кельда не представляла.

Держа «ЗИГ-зауэр» наготове, она опустилась на корточки и проверила пульс.

Пульс не прощупывался.

— Черт бы тебя побрал! — Кельда выпрямилась. — Не смей подыхать, ублюдок. Не смей подыхать.

Она отступила, опасаясь, что не выдержит, потеряет над собой контроль и пнет его в лицо. Сделала два глубоких вдоха, чтобы окончательно взять себя в руки, и боковым зрением уловила какое-то движение: это появившийся в помещении Гэри быстро, как пересекающий по диагонали шахматную доску слон, прошел от двери.

— Возьми девочку.

В ушах еще звенело, и его голос звучал глухо, как будто Гэри пытался привлечь ее внимание, находясь в другом углу шумного, переполненного бара. Но она поняла, что он сказал.

Три торопливых шага, и вот Кельда уже в комнате с окном, выходящим в переулок.

Роза стояла на коленях на расстеленном у стены матрасе, одетая только в грязную розовую майку с изображением Большой Птицы. [3] Большая Птица — персонаж мультсериала «Улица Сезам». Лицо девочки было перевязано косынкой. Одна рука закована в наручник, цепь от которого шла к закрепленному на стене кольцу.

Она плакала.

— Привет, малышка, — сказала Кельда. — Я пришла, чтобы отвести тебя домой.

Кельда тоже плакала.

— Так я могу просто взять и выйти из этой комнаты? Вы это хотите сказать?

Начальник тюрьмы отвернулся, пряча улыбку.

— Можешь остаться, если так хочется. Но в таком случае мне придется брать с тебя плату за полный пансион. И гарантирую, цены тебе не понравятся.

Мужчины стояли в пустом, унылом вестибюле исправительного учреждения штата Колорадо. Просторное помещение этой современной тюрьмы состояло как будто исключительно из бетона и света. С небольшим добавлением кафеля. Оно лишь намекало на то, что находилось внутри, то есть по другую сторону надежных металлических дверей.

Только намекало.

Шагах в десяти от мирно беседующей пары, рядом с охранниками, выполнявшими для публики обязанности то ли привратников, то ли дежурных, стоял, прислонившись к стене, один из помощников начальника тюрьмы. Если бы начальник тюрьмы повернулся к двери, то через стекло увидел бы высокое проволочное ограждение, через которое шел электрический ток, и над ним тугие кольца колючей проволоки с поблескивающими в лучах летнего рассвета капельками росы. За ограждением начиналась растянувшаяся на многие мили прерия. Еще дальше взгляд упирался в зловеще насупленные Скалистые горы.

Впрочем, мысли Тома Клуна пока не устремлялись к далекому горизонту. Его больше занимали немногочисленные детали интерьера. В непривычно большом и незнакомом помещении Тому было не по себе.

— А как я доберусь куда-нибудь? То есть как я выберусь отсюда? — спросил он.

— Адвокат кого-то пришлет. По моим расчетам, они вот-вот должны быть здесь.

— Вот, значит, как? — Клун посмотрел на начальника тюрьмы. Левой рукой пощупал воротник новенькой вязаной рубашки. Пальцами правой притронулся к деньгам в кармане брюк. — Просидел здесь тринадцать лет, а теперь подписал бумаги, получил сотню баксов, кое-какую одежонку и… все? Так, что ли?

— А что бы ты хотел? Чтобы тебя встречал духовой оркестр? Танцовщицы? Надо было предупредить заранее, тогда, может быть…

— Я не это имею в виду.

— Послушай меня, Том. Адвокаты сюда мало за кем приезжают. Большинство ребят отваливают на автобусе. Добираются до Пуэбло или Денвера.

«И обычно возвращаются, — подумал начальник тюрьмы, но высказывать эту мысль не стал. — Интересно, вернется ли… нет, лучше так: когда вернется Том Клун?»

— Большинство из тех, кто выходит отсюда, совершили преступления.

Начальник тюрьмы пожал плечами:

— Спроси их, и они тоже скажут, что ни в чем не виноваты. А можешь и не спрашивать — они все равно скажут то же самое.

— Но их слова вряд ли подтверждает тест ДНК, который прошло орудие убийства.

Начальник тюрьмы ответил не сразу.

— Думаю, что нет, Том. Думаю, что нет.

Взгляд заключенного задержался на циферблате «Таймекса» на руке собеседника.

— Но почему это происходит в пять часов утра? Почему не днем?