Джастин Скотт - Девять драконов

Когда вышестоящее лицо нанесло в тот момент визит, чтобы убедиться в том, что офис работает в соответствии с декретом правительства, она разложила брошюры, рекламные проспекты на их обшарпанных столах. После того как он истощил все свои дежурные политические лозунги, требовавшиеся по регламенту, Вивиан втянула его в коммерческую дискуссию и в итоге заключила сделку. Той ночью она приютила двух студентов в своей комнате. Одного, философа из Гуйлиня, убили на следующий день на улице. Вторым был Ма Биньян.

Вместе они организовали нелегальную перевозку по железной дороге лидеров, за которыми охотилось правительство, в безопасные места. Симпатизирующие им каэнэровские чиновники закрывали на это глаза, и она никогда не забудет храбрость простых людей.

Вивиан вернулась в Гонконг и нашла город в шоке. Никто не мог поверить поначалу, что правительство КНР учинило такое. Это казалось невозможным, но Китай был отброшен назад на тридцать лет. И 1997-й, который годами висел, как грозовые облака, почти незаметные на горизонте, неожиданно сверкнул молнией над головой. Она сблизилась со студенческим кружком, о котором ей говорил Ма Биньян, — он образовался среди студентов Гонконгского университета. Она уже знала некоторых из них, познакомившись во время предвыборной кампании. Она выполняла их поручения и переправляла фальшивые паспорта, которые они добывали, — это было простым делом в городе, где все можно купить за деньги. Во время своего третьего путешествия ей удалось вывезти из страны Ма Биньяна под видом китайско-сингапурского торговца тракторами. Но Ма Биньян становился все неугомоннее и в конце концов вернулся назад, чтобы агитировать в отдаленных деревушках Китая и рассказывать людям о том, что произошло на площади Тяньаньмэнь.

После того как его схватили, Вивиан не рискнула больше ехать в Китай, боясь, что, если вскроется то, что она с ним связана, она попадет под пытки. Она заставила себя окунуться в устройство дел компании «Лекко» Аллена Уэя, потом работала на Аллена, подбирая ему группу китайских коммерсантов. Спустя два года она получила весточку. Один студент, высокое положение отца которого позволяло ему знать о том, чего не знали другие, сообщил, что Ма Биньян жив, с ним все в порядке и что ему удалось убедить своих «тюремщиков», что те несколько «преступников», с которыми он был связан, все мертвы.

С замиранием сердца Вивиан отправилась в Шанхай, чтобы проверить, как обстоят дела с ее нынешней позицией. На нее никто не обратил внимания. Она опять могла свободно путешествовать в Китай и обратно. Тогда-то она и решила, что существуют другие пути изменить нынешнее положение вещей, и приняла предложение Дункана Макинтоша работать у него в качестве китайского компрадора. Богиня Тинь Хао сделала остальное — студент из Шанхая, выпив слишком много вина, обронил, что агенты могущественного гуйло — тайпана Вивиан — проявляют большой интерес к гонконгскому дьяволу Вонгу Ли.

Двенадцатилетняя Миллисент Макинтош сидела, скрестив ноги, на уголке кровати Викки, мечтательно перелистывая страницы последнего номера «Эль де Чин». Мелисса пристроилась на другом кончике, переключая каналы телевизора с помощью пульта. Вообще-то они должны были делать свои домашние задания. Их приход был для Викки одним из ежедневных счастливых впечатлений дня. Они сидели и продолжали судачить об анонимном авторе присылаемых роз. Миллисент продолжала стоять на своем, говоря, что это Чип; Мелисса подозревала женатого соседа.

Деловой день был окончен. Биржи закрыты. Телефон молчал. И факс перестал выплевывать бесконечные сообщения из «Макфаркар-хауса». Дневная головная боль Викки протыкала голову, усиленная мешаниной из китайских мыльных опер, поп-певцов, выпусков новостей, шоу-игр, американских и китайских фильмов, льющейся из телевизора. Она было хотела попросить выключить телевизор, когда ее внимание привлекло интервью в прямом эфире.

— Стоп!

— Что?

— Мелисса, верни канал… Другой. Вот этот!

— Это просто какие-то китайцы.

— Это родители Альфреда Цина. Сделай погромче.

Альфред Цин — неожиданно богатый и знаменитый Альфред Цин — герой последних городских сплетен о богатых (и тип, который считает, что розы могут быть достойной заменой теплому телефонному звонку старому другу, запертому в больнице) был любимцем Гонконга. Его фотографии печатали во всех газетах и журналах, а теперь, когда он за границей, ушлые репортеры раскопали его родителей.