Джастин Скотт - Девять драконов

— А Вивиан тоже с перебитым крылом?

Драконья Улыбка изгнала боль с его лица…

— Нет, насколько я мог заметить. Она птица высокого полета. Позаботься о ней, дорогая.

— Извини, папа. Но мне достаточно заботы о маме.

— Я имел в виду не в этом смысле, — прошептал он, закрывая глаза.

— Что ты имеешь в виду? Это предостережение?

Воздух заклокотал в его груди, и какую-то секунду он пытался подняться с палубы. Она взяла его руку и держала до тех пор, пока она не стала тяжелой.

— Папа!

Он повернул лицо к ней.

Но это просто голова наклонилась в сторону оттого, что море зашевелилось, и Викки начала плакать из самой глубины своей души от такого одиночества, которого не знала прежде. Все ответы найдены, все тайны отверзлись, но слишком поздно. Человек, который был индикатором ее жизни, источником ее амбиций и мужества, умер. Ей захотелось положить его на палубу, тогда он лежал бы с миром. Но море уже плескалось на палубе, потому что «Мандалай» тонула. Собрав все свои последние силы, она поднялась и, взяв конец леера, привязала его к яхте, построенной на его верфи, чтобы он не плавал в море совсем один.

До Викки стало доходить, что она серьезно ранена, потому что не в ее привычке лежать и умирать. Вокруг была опасность. Она должна что-то делать, встать, найти маленький плот, опустить его на воду и забраться на него. Жажда мучила, но у нее не осталось ни сил, ни воли…

Когда она опять открыла глаза, солнце было высоко над головой и море уже плескалось у ее груди. Яхта теперь была полностью затоплена. Даже крыша каюты, выступающей над палубой, была покрыта водой. Только верхнее леерное устройство все еще торчало, как проволочный забор вокруг двух деревьев-мачт. Викки увидела что-то оранжевое, уплывающее прочь, и с внезапным приступом страха поняла, что это ее спасательный жилет.

Тень пробежала по ее лицу. Викки подумала, что это опять мачта «Мандалая», но солнце не слепило за ней и воздух в тени был почти прохладным. Преодолев слабость, она повернула лицо к темноте.

Отец, привязанный к яхте, скользнул под воду. Обломок мачты исчез из вида. Викки почувствовала воронку воды из воздуха, тащившую ее вниз. Море сомкнулось над ее запрокинутой головой — вода была теплой, и рот наполнился соленой водой.

Вивиан Ло сидела на кровати, сердце ее билось тяжело и часто. Она видела во сне Дункана и опять закрыла глаза, сжимая их плотно-плотно, чтобы снова вернуть его образ. Он плыл на шхуне, стоя у штурвала, взгляд прикован к парусам, а не к морю, которое внезапно обрывалось на близком расстоянии от яхты.

Она смотрела на него сбоку с достаточно близкого расстояния, чтобы видеть его лицо. На него падал серый свет. Но Дункан не мог слышать ее предостережений. Там, где кончалось море, не было ничего — серый вакуум, шире, чем небеса, и глубокий, как вечность. Край его был ровным — вода удерживалась той же магической силой, которая позволила ей видеть то, что нельзя было остановить.

Она звала его по-китайски — язык, который он не понимал. Крича и плача, она пробовала все языки, на которых говорила: от шанхайского к путунхуа, от нинбоского диалекта к фуцзяньскому; но он не знал их, а она не могла вспомнить ни слова по-английски. Она все кричала и кричала на всех языках, которые знала, но он плыл вперед, безразличный, как любой гуйло, когда вслед ему несутся оскорбления уличных торговцев на китайских улицах.

Она открыла глаза, и Дункан исчез.

Вивиан встала, поспешила в душ и встала под горячую струю. Сон запал в душу. Внутри нее все похолодело от видения яхты на краю обрыва. Все еще покрытая мурашками, хотя она вытерлась насухо, Вивиан избегала смотреть на часы. Было уже почти четыре часа утра, когда она вернулась домой со скал Шэ-О. Но и тогда она лежала без сна. А сейчас осторожный взгляд через щелку в портьерах сказал ей, что было раннее утро. Слава Богу, офис закрыт. Хотя, может, было бы лучше пойти на работу, чем сидеть дома, гадая, все ли в порядке с Дунканом. Она подумала, не пойти ли ей в яхт-клуб и подождать его там. Но прием там всегда ледяной — у его жены было слишком много друзей.

А теперь, когда она будет одна — не в его свирепом присутствии, — они будут чувствовать себя свободнее, чтобы атаковать ее.

Несколько отелей смотрелись в воду «убежища от тайфунов». Хотя ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы выйти наружу, она все же решила позавтракать в отеле «Эксельсиор», откуда открывался самый лучший вид, особенно в новогоднее утро. Судя по помятым лицам за столиками вокруг, она была одной из немногих, кого не мучило сегодня похмелье.