Джастин Скотт - Девять драконов

Викки пришла на помощь запаниковавшему англичанину:

— Еще давно, когда колония только образовалась, шотландцы брали себе имена по китайскому типу, чтобы произвести впечатление на местное население. Денты, например, стали «Бесценными и Милостивыми», что объясняет их последовавшее банкротство. Джардины — «Счастливая Гармония». Мы — немного поэнергичнее. Я надеюсь, вы объявите нас именно так, как вам сказали, прежде чем отец раскипятится.

Англичанин распрямился во весь свой гвардейский рост и, демонстрируя сноровку вышколенного актера, всунул слова в паузу между музыкальными фразами. Его голос прокатился по бальному залу, как рев прибоя:

— Неистовый и Могучий!

Глаза всех гостей устремились к лестнице.

Викки отпустила руку Чипа и встала рядом с отцом.

— Черт побери, ты собралась идти?

— Вместе с тобой.

— Хорошо, возьми еще Питера.

— Не я пасу его сегодня. Возьми его сам.

Она думала, что Мэри подтолкнет Питера вперед, но вместо этого та еще крепче прижалась к нему. Зная, что Мэри никогда не действует импульсивно, без плана, Викки пришла к выводу, что китаянка решила: для семейства Ли лучше, если Питер не будет в авангарде эксцентричного появления Макинтошей.

Викки игнорировала свирепый всполох в глазах отца, когда они начали спускаться. Может, к этому примешивался оттенок восхищения, а может, и нет. В этот момент Викки не задумывалась над этим. Слова отца о ста пятидесяти годах подняли ее дух. Ее отец в общем-то был относительным новичком в Гонконге. Но она была еще и дочерью своей матери, и это давало ей более старую кровную связь с городом, на которую многие из присутствующих не могли претендовать.

Из калейдоскопа лиц, смотрящих на них снизу, она выделила одно, почти физически ощущая жар пары глаз, следящих за их спуском. Удлиненные, красивые черты лица, необычайно высокие брови и буравящие глаза неизменно появлялись на фото в бесчисленных газетах и телерепортажах. Его окружала толпа, ловящая каждое его движение с почтительного расстояния. Он стоял — высокий и уверенно опиравшийся на трость — в ярком круге света в середине бального зала.

— Наш хозяин нас заметил, папа.

— Отлично, — ответил Дункан с наслаждением, и Викки пожалела что с ними нет ее матери, чтобы обуздать его или же, если она не сможет, позабавиться переполохом. — Давайте пойдем и поздравим его с Новым годом.

Они влились в бурлившую толпу у подножия лестницы. Викки почувствовала, что она накатывает на нее, как волны. Все грабежи Ту Вэй Вонга неизменно летописались, и поэтому каждый из присутствующих сотню раз слышал историю о том, как Дункан Макинтош лишился пароходной линии Фаркаров. А теперь это семейство здесь, у Ту Вэя, и скоро они встретятся нос к носу. Гонконгская сплетня в визуальном воплощении:

Девушка, идущая с ним рука об руку, должно быть, дочь тайпана — та, которая потеряла все его деньги в Нью-Йорке. Конечно, это не его любовница. Любовница — китаянка, китайский компрадор. А чем она торгует? Но как бы там ни было, семейное сходство безошибочно. Округлите челюсть старого разбойника, добавьте знаменитые белокурые волосы матери и нос, и вы получите ее портрет. А где же мать? В Англии — думают некоторые. Куда старые гуйло отправляют своих жен, когда хотят от них избавиться. Вовсе нет. Разве вы не слышали? Она пьет на яхте в Козвэй Бэе.

Лица вспыхнули любопытством. Что скажет тайпан борющегося хана Макфаркаров самому богатому человеку в Гонконге? А если более снисходительно, подумала Викки, что последний независимый шотландец скажет китайцу, который символизирует собой — больше, чем кто-либо из живущих, — оплот коммерческой силы на Востоке и замешанное на нервах партнерство капиталистического Гонконга и коммунистического Китая?

— Похоже, милые детки подросли настолько, что уже могут быть его телохранителями, — пробормотала Викки, обращаясь к отцу.

Несколько угрожающе здоровенных подростков в черных смокингах расположились поодаль от Ту Вэй Вонга. Юношеского вида советник стоял рядом с ним, а чуть дальше ждали слуги, держа бокалы с шампанским на золотых подносах.

Тайпан и его дочь нарушили священную зону вокруг хозяина. Дункан заговорил первым, намеренно не подавая руки.

— Ту Вэй, как поживаешь? Получил твое приглашение. Рад, что могу воспользоваться им в этом году.

Советник начал переводить приветствие Дункана, но яростно отвердевшие губы хозяина дома указывали на то, что он достаточно понимал английский, чтобы ему не понравилось его прозвище. Он ответил на грубом путунхуа — слишком быстро для уха Викки.