Джастин Скотт - Девять драконов

— Пристегни штормовой леер, — сказала она, показывая, как пристегнут ее собственный.

— Хорошо, Мисси, — улыбнулся Хуан и кивнул головой. Он не говорил по-английски, и если бы она сказала: «Гигантский спрут подбирается к тебе, чтобы стащить с палубы», он точно так же улыбнулся бы и сказал: «Хорошо, Мисси».

— Пристегни штормовой леер, — повторила она твердо и отчетливо, и на этот раз Хуан пристегнул себя к тросу.

Он был достаточно исполнительным работником, но не прирожденным моряком, как Ай Цзи.

Мать Викки отправила Хуана вниз поесть. Анемометр, [22] Анемометр — прибор для измерения скорости ветра. слабо мерцавший красным светом, показывал двадцать два узла. Когда от порыва ветра цифры перевалили за тридцать, «Вихрь» сильнее накренился, забрызгав лицо Викки теплой соленой водой, и штурвал слушался хуже, словно что-то большое заплыло под яхту.

— Грот перенапряжен, — сказала мать из темноты.

Викки подалась в сторону грота, но мать остановила ее:

— Похоже на то, что кто-то забыл закрепить эренс-бакштаг, когда ты брала риф. [23] Здесь — уменьшить площадь паруса.

Викки почувствовала руку матери на штурвале. Что ж, тем лучше. Она пошла вперед, отцепив свой леер от стеклиня кокпита, и пристегнула его к стеклиню на наветренной стороне борта, прежде чем ступить на палубу. Мать была права. Хотя Викки и не могла видеть парус в темноте, она чувствовала тем не менее, что он слишком сильно надулся. Викки нащупала механизм эренс-бакштага и сделала несколько оборотов лебедкой, выравнивая парус.

— Теперь гораздо лучше, — прокричала Салли; ее голос приглушался ветром, и действительно, когда Викки вернулась в кокпит, яхту не так сильно кренило и штурвал слушался лучше. Облака затянули звезду, на которую она ориентировалась.

— Двести десять, — сказала мать, когда она включила освещение компаса.

— Да, я знаю.

— Разве это не роскошный вид? — спросила Салли.

Викки взглянула на нее и увидела в слабом свете компаса, что мать потягивает мартини из длинного бокала.

— Ты поела, мама?

— Я не голодна.

— Какова сводка погоды?

— Порядок. Небольшой ветерок. Ерунда для этой шустрой старушки.

— Никакого тайфуна? — спросила Викки.

— Нельзя сказать с полной уверенностью, но я надеюсь, что нет. Нет, все в порядке. Хотя, похоже, что это будет долгая ночь. На что ты так пристально смотришь?

A-а! Не беспокойся, это пластиковый бокал. Господи, у тебя иногда такой пронзительный быстрый взгляд… словно пригоршня бисеринок в глазах. Они светятся в темноте… Ну, расскажи своей мамочке, как твоя жизнь в Нью-Йорке?

— По-разному.

— Я догадалась об этом утром. Я имею в виду, будешь искать кого-то другого?

— Я же сказала, что это не входит в мои планы.

— Пустяки, планы имеют свойство меняться.

— Но я имела в виду то, что сказала. Я правда хочу быть одна.

— У меня бывали подобные дни, — проговорила мать.

Викки пыталась увидеть ее лицо в темноте. Неужели она и впрямь не догадывается о Вивиан Ло? Вела ли она разговор к внукам или все же ходила по краю пропасти своего самого большого и глубокого страха?

— Мама, как ты думаешь, что отец делал на джонке?

— Даже приблизительно не могу себе представить.

— И тебе не интересно?

— Мы никогда не обсуждаем его бизнес.

— Так это был бизнес?

— Все, что делает твой отец — это бизнес.

— Но эта китайская посудина просто тащилась мимо и…

— Почему бы тебе не спросить у него самого, раз тебе так любопытно знать? — перебила ее мать, откинув голову назад, чтобы осушить бокал. — Пустой. Я должна вернуться.

Она пошла назад к ахтерлюку. [24] Ахтерлюк — один из главных люков на палубе, служащий для погрузки, а также помещение в трюме для хранения провизии в бочках или цистернах.

— Где твой штормовой леер? — крикнула ей вслед Викки, но растревоженное море гудело за бортом, и Викки знала, что мать не слышит ее. То, что мать пьет, было второй вещью, о которой она не хотела думать сейчас, и поэтому она просто выбросила это из головы и стала наслаждаться ощущением, что она одна на палубе. Скорость яхты была бодрящей, и море, хотя и возбужденное, все же не было необузданным, гребни и спады волн были предсказуемыми; так что скольжение «Вихря», хотя и нельзя было назвать плавным или легким, было тем не менее не хаотичным, и ритм его менялся незначительно. Из темноты мерцали серебристо-белые всполохи гребней волн, и то тут, то там россыпи звезд, изумительно ярких, вспыхивали в разрывах облаков. Звезды казались ближе, чем всегда, словно их можно было коснуться рукой.