Вильям Кобб: Клуб Мертвых

— Это правда…

— Пьер, ты качал меня на руках… как я, в свою очередь, качал твоего первого ребенка.

— Да.

— Ну! Во имя всех этих воспоминаний, во имя твоего отца и твоего ребенка, улыбавшегося мне в колыбели, дай мне эти пять часов свободы!

Ламалу шатался. Крупные капли пота выступили у него на лбу. Он оперся о стену, чтобы не упасть.

— Пьер, видишь… я становлюсь перед тобой на колени, я умоляю тебя… Пьер!

Жак обнимал колени тюремщика.

— Вы требуете моей жизни! — сказал Ламалу. — Ну, что же, берите ее!

— Наконец-то! — вскричал, вскакивая, Жак.

— Но как выйти отсюда?

— Разве ты не можешь отворить мне двери?

— Но ведь вы не успеете сделать двух шагов, как вас схватят часовые… Вам не пройти в ворота!

— Боже! Все пропало! — простонал Жак, ломая руки.

— Нет! Погодите!

Камера, в которой был заключен Жак, освещалась небольшим окном, выходившим в гавань и заделанным железной решеткой.

— Вы хороший пловец, — сказал Пьер. — Я знаю это, так как вы спасли моего отца. Вы броситесь в воду… Единственная опасность: шум вашего падения будет услышан, но я не думаю, чтобы это случилось…

Жак бросился к решетке и с яростью начал трясти ее.

— Оставьте, — сказал Ламалу, к которому вместе с решимостью возвратилось его хладнокровие.

Он схватился обеими руками за решетку, уперся коленями в подоконник, мускулы его страшно напряглись — и тяжелая решетка в одно мгновение оказалась на полу.

— Теперь ступайте, — сказал Пьер.

Жак шагнул к нему.

— Пьер, — сказал он, — ты поступил благородно и великодушно. Благодарю тебя! В четыре часа я буду у подножия башни.

— К чему? — сказал Пьер, пожимая плечами. — Вы свободны, пользуйтесь же вашей свободой.

— А ты?

— О! Я… обо мне не стоит говорить… Если я не сразу согласился, то это оттого, что у меня жена и дети…

— Беги вместе со мной!

— О! Это невозможно!… Я не могу оставить Тулон… Моя жена тоже. Мы здесь жили, здесь и умрем.

— Если я не возвращусь, ты погиб!

— Ба! — возразил Пьер с печальной улыбкой. — Меня только переместят туда!

«Туда» — это значило — на каторгу.

Жак вздрогнул и схватил Пьера за руку.

— Я вернусь в четыре часа! — сказал он.

— Как! Вы хотите…

— Я хочу сдержать данное тебе обещание… Ты веришь моему слову?

— Но это было бы безумием!

— Исполнение своего долга никогда не может быть безумием.

— Ба! Идите… Там видно будет…

Говоря это, Ламалу думал про себя: «Попав на свободу, станет он думать о старом Ламалу!»

Эта мысль так ясно читалась на его лице, что Жак был восхищен этим возвышенным самоотвержением.

Он обнял Пьера и поцеловал.

— В четыре часа…— повторил он.

Пьер ничего не ответил и молча помог ему пролезть в узкое окно.

Спустя мгновение до него донесся слабый всплеск.

Жак был в воде.

Ламалу стал прислушиваться. Ничто более не нарушало тишины.

— Ну вот я и очутился в славном положении!…— прошептал он.

После этого он вышел и, как ни в чем не бывало, запер дверь…

Оллиульские ущелья представляют собой одну из прелестнейших редкостей Южной Франции, столь богатой всякими чудесами.

Между местечком Боссе и городом Оллиуль путешественник вдруг встречает громадные скалы, поднимающиеся на значительную высоту. Зелень, виноградники — все исчезает как бы по волшебству — видны одни непроходимые стены серого и черноватого камня.

В ту эпоху, когда происходит наш рассказ, редкий путешественник рисковал посещать эту местность, так как Оллиульские ущелья пользовались весьма недоброй славой. Множество преступников находили себе убежище в лабиринте этих ущелий.

Сама природа устроила там множество узких и извилистых галерей, пересекавшихся в различных направлениях, выходы из которых зачастую были неизвестны. Ночью казалось, что среди этих ущелий скрывается целый мир, фантастический и страшный.

В особенности в эту ночь…

Прошло два часа с того времени, как Пьер Ламалу помог бегству маркиза де Котбеля.

Оллиульское ущелье, погруженное во мрак, было тихо и пустынно. Слышался только свист ветра.

Вдруг (было около двух часов ночи) горное эхо повторило глухой и равномерный шум.

Это были твердые и поспешные человеческие шаги.

Кто мог решиться проникнуть в такой час в это проклятое место?

Идущий, казалось, очень спешил. Очевидно, он был отлично знаком с местностью, потому что, пройдя два поворота, уверенно направился к левой стороне ущелья. Тут он вдруг наклонился и дотронулся руками до камня.