Мартин Сутер - Миланский черт

Вепф увидел в зеркале, как джип со своим болтающимся из стороны в сторону прицепом скрылся за поворотом. Он включил заглохший мотор и выехал на прямую дорогу. Через несколько метров он остановился на обочине и посмотрел вниз, на петляющее, как змея, шоссе, ведущее в долину. Он бы не удивился, если бы увидел джип лежащим вместе с прицепом под откосом. Но тот благополучно мчался дальше и скрылся за очередным поворотом.

— Мудак!.. — процедил сквозь зубы Вепф и тронулся с места.

— Для войта-терапии это совершенно нормальное явление, что дети плачут во время сеанса!

Фрау Феликс, как фурия, влетела в помещение для персонала и вызывающе уставилась на Соню.

— Я знаю. Именно это мне и не нравится.

Соне приходилось во время учебы сталкиваться с войта-терапией. Она применялась главным образом при лечении детей с нарушениями моторных функций и основывалась на возможности вызывать с помощью определенных физических воздействий те или иные рефлекторные двигательные процессы. И эти реакции можно усилить, одновременно вызывая их одной рукой и подавляя другой. Когда Соня в первый раз увидела, как врач нажимает плачущему ребенку большим пальцем руки между ребер, не давая ему пошевелиться, она для себя поставила на этом методе крест.

— Я уже двадцать лет занимаюсь войта-терапией и могла бы показать вам сотни писем благодарных родителей! Сотни!

— Просто у меня этот метод вызывает отторжение.

Фрау Феликс несколько секунд молчала, лихорадочно выбирая подходящие слова.

— Вы тоже… вызываете у меня… отторжение! — произнесла она наконец и вышла.

у тебя все в порядке?

еще никак не привыкну все ново и необычно

ты же этого и хотела

а у тебя?

все по-старому

Соня ходила взад-вперед по краю бассейна и чувствовала себя по-дурацки. Ей не хватало только свистка для полного сходства с бадмейстером Гербо, с господином Гербо, грозой всех нарушителей правил купания в бассейне, в котором она ребенком проводила б о льшую часть своих летних каникул. Она и во сне не могла себе представить, что в один прекрасный день будет патрулировать территорию бассейна в белом халате и запрещать детям прыгать в воду или кричать.

И вот она была занята именно этим. Паскаль, Дарио и Мелани, младшие дети семьи Хойзерманн, спасались в бассейне от скуки дождливого осеннего дня. Они шумно плескались и барахтались в воде, в то время как их старшая сестра, пятнадцатилетняя Леа, лежа на кушетке, листала журнал и всячески подчеркивала свою непричастность к малышам. В термальном бассейне перед одной из подводных гидромассажных форсунок стояла фрау профессор Куммер и время от времени, когда шум особенно усиливался, бросала в сторону Сони негодующие взгляды.

— Дети!.. — строго кричала в таких случаях Соня, и уровень шума на несколько секунд снижался.

Если бы в свое время это зависело от Фредерика, то у нее сейчас был бы как минимум один ребенок в возрасте Паскаля. На втором году их брака, задолго до того, как она отдалась в руки специалистов по репродуктивным технологиям, Фредерик время от времени устраивал ей сюрпризы в виде эротических вечеров со свечами, икрой и сексуальным музыкальным фоном. Она относилась к ним как к кустарным и к тому же, по ее мнению, излишним попыткам внести разнообразие в их супружескую жизнь, но покорно подыгрывала ему. Пока не вычислила дату своей овуляции и не установила, что она совпадает с одним из этих музыкально-эротических «сюрпризов». Продолжив исследования, она уже не удивилась тому, что эта дата совпадала и с предыдущими «сюрпризами».

Какое-то время она еще по инерции считала все это хоть и глупой, но довольно трогательной заботой об их будущем и во время очередного ужина при свечах осторожно и ласково коснулась больной темы. Выяснилось, что «математикой» в данном вопросе заведовал совсем не Фредерик, а «маман». Он лишь поставлял ей необходимую информацию, а та вела Сонин календарь зачатия! И давала сыну советы, в какой вечер предпринять очередную попытку. А сама в этот вечер, вероятно, сидела на Беерен-штрассе со своим мужем, поднимала бокал своего ужасного розе за успех предприятия и желала сыну удачи.

Соня почувствовала ужас и отвращение. Она не знала, что хуже — то, что свекровь управляла ее сексуальной жизнью, или неспособность Фредерика понять, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не должен был ей этого рассказывать.

Оглушительный всплеск прервал поток ее воспоминаний. Дарио опять прыгнул в воду «бомбочкой»: разбежавшись, он подпрыгнул вверх, поджал под себя ноги, обхватил их руками и плюхнулся в бассейн, подняв столб воды. Соня встала со стула, подошла к краю бассейна и, подбоченившись, строго произнесла: