Николь Жамэ - Тайна острова Химер

Опять эта метка Королевы!

— Теперь я уверен в серийном убийстве, — убежденно сказал Ангус.

Он взглянул на Лукаса, как бы прося разъяснений у специалиста, но тот вряд ли мог что-либо сказать.

Он углубился в созерцание озера, его лихорадочно блестевшие глаза сосредоточенно обшаривали поверхность, словно пытались проникнуть вглубь.

Кровавая ниточка протянулась от его носа к губе.

Тело Келли только что увез фургон морга. Ирландские жандармы продолжали обыскивать утес и берег вокруг озера, когда вдруг послышались мелодичные звуки.

— Это мобильник Келли! — изумленно воскликнул Лукас.

— С чего ты взял?

— У него такие же позывные, как у моего. Я даже как-то сказал ей, что есть что-то необычное в одинаковом выборе музыки.

Он бросился к месту, откуда предположительно доносились звуки мелодии. Мари и Ангус — за ним.

Звук исчез.

Тогда Лукас достал свой сотовый и набрал номер, который, очевидно, знал наизусть. И хотя не время было обращать внимание на такую деталь, Мари все же отметила ее, но не изменилась в лице. Лукас поспешил объясниться:

— Я записал номер, когда она мне позвонила.

Вновь послышалась мелодия — она доносилась из озерного домика.

Сразу организовали поиски, Лукас, не прекращая, набирал номер.

Мари наконец удалось обнаружить телефон под деревянной террасой — он лежал на слое мха и лишайника.

Обследование этого места было затруднено из-за узости пространства под террасой, пришлось обшаривать его на четвереньках.

Луч мощного фонаря Лукаса высветил несколько рыжих волосинок, запутавшихся во влажном мху на земле. Чтобы не испортить следы, пришлось вырезать приличный квадрат мха. И то, что вначале они принимали за скальный обломок, оказалось каменной стелой.

На надгробном камне был выбит тот же символ, что и на камешке, найденном в горле Алисы: огам «J».

Фрэнк Салливан прошел в озерный дом и с любопытством, но довольно неприветливо посмотрел на Мари. Ему очень не понравилось, что кузина прислала за ним полицейских, чтобы те привезли его на остров для допроса. Ей достаточно было позвонить, и он охотно ответил бы на все вопросы.

И особенно ему не понравилось, когда Ферсен спросил, где он находился в ночь убийства близнеца.

— У одной женщины. Не у вашей жены, к сожалению, — с издевкой ответил он, чтобы позлить Лукаса.

Однако он несколько поутих, узнав о насильственной смерти Келли. Мари на миг показалось, что в его глазах промелькнула печаль, но столь мимолетная, что она подумала, будто это ей почудилось.

Гнев вновь овладел Фрэнком, когда он понял, что его подозревают в убийстве.

— По словам криминалистов, Келли звонили с вашего мобильного номера, — сказал Ферсен.

— Вполне возможно. Я потерял телефон дня два назад.

— Как это удобно!

— Вовсе нет. — И он продемонстрировал новенький «Нокиа», который купил взамен утерянного.

— Можете справиться у перекупщика. Мне даже пришлось поменять номер, чтобы получить скидку.

— И не аннулировали старый?

— Отец всегда упрекает меня в беспечности…

Мари решила, что пора перевести разговор в другое русло:

— Женщина, с которой вы были позавчера… Она может подтвердить, что вы провели ночь с ней?

— Если она не сделает это, то продемонстрирует неблагодарность, — заявил Фрэнк не без красноречивого намека на то, как они провели ночь. — А Вивиан может быть какой угодно, только не такой.

Лукас предъявил маленький обрывок от красной кружевной вуали, найденный в салоне. Он рассчитывал увидеть замешательство Фрэнка, но ничего не вышло. Брат Алисы заверил, что не он один пользуется домом, дверь которого открыта всем друзьям.

— Ключ лежит под третьей ступенькой, и это не секрет.

— Когда вы приходили сюда в последний раз?

— Четыре дня назад. С женщиной.

Улыбка, которой он ударил Мари, когда уточнял, что речь идет не о Вивиан, была с оттенком чувственности, и ей стало не по себе.

— А Келли? — сухо спросил Лукас. — Она бывала здесь?

— Случалось, — холодно улыбнувшись, ответил он. — До того как она предпочла мне мою сестру.

К большому сожалению Лукаса, пейзажистка-флеристка, с которой поговорил по телефону Ангус, незамедлительно подтвердила по всем пунктам алиби Фрэнка.

Последний не отказал себе в заключительном провокационном акте.

— Подумать только, я почти почувствовал к вам симпатию, когда узнал, что вы умерли…

Лукас провожал Фрэнка глазами, пока тот садился в машину жандармерии, которая должна была отвезти его в замок. В его взгляде читалось отвращение — без лишних слов было ясно, какого он мнения о сыне Эдварда.