Жером Делафосс - Кровавый круг

Холод парализовывал мышцы. Его била дрожь — это был хороший знак: дрожь позволяла телу поддерживать температуру. Но все равно каждые две или три минуты температура тела понижалась на градус. В таком темпе, Натан знал, он сможет продержаться еще десять-пятнадцать минут, а потом спазмы прекратятся, и это будет означать, что у него больше нет сил бороться. Он впадет в кому, и сердце очень быстро перестанет биться. Исход будет смертельным. Батареи фонаря тоже вскоре сядут. Он слышал теперь только свое прерывистое дыхание.

Мужчины так и не пошевелились. Они ждали, пока он упадет, чтобы прийти и забрать его отсюда. Натан еще чувствовал в себе силы справиться с ними, однако действовать нужно было быстро. Выбраться из этой могилы. Сейчас.

Он встал и увидел, как на него обрушивается стальной щит. Он выбросил ногу и изо всех сил ударил по нему. С фонарем в руке он выскочил из холодильной камеры. Один из типов неподвижно лежал на полу, лицо его было испачкано кровью. Удары, за которым последовала волна боли, обрушились на его плечи.

Натан направил фонарь на перегородку и заметил человека, который готовился ударить его полицейской дубинкой. Он развернулся и ногой ударил его в колено, послышался хруст сухожилий. Человек хотел закричать, но не издал ни звука и бесшумно обрушился на пол. Натан перешагнул через него и побежал, слыша за спиной крики боли, которые рикошетом отскакивали от стенок металлического лабиринта. Через несколько мгновений он пересек мостик, связывавший судно с сушей.

Он продолжал бежать. Холод и удары здорово его потрепали. Мышцы понемногу возвращались к жизни, но их сковывала боль. При каждом шаге у него возникало чувство, будто он погружается в гудрон. Легкие с трудом насыщались воздухом. Останавливаться было нельзя. Прижав к груди левую руку, он побежал быстрее, чтобы добраться до ограды. Одной рукой он расправил сетку и пополз по холодной земле. У этих типов не было времени вызвать подкрепление, подумал он, значит, у него в запасе есть несколько минут. Машина стояла на месте. Он сел в нее, снял рюкзак и зажег в кабине стояночный свет, чтобы рассмотреть то, что осторожно держал в сжатом кулаке. Он положил предмет на середину ладони.

Фрагмент был сантиметра два на три и казался искривленным, вогнутым. Его неровную, испещренную бороздками поверхность покрывали крошечные завитки, цвет колебался от коричневого до зеленоватого. Структура была органической. Форма напоминала… нет, это невозможно… Ноготь. Это был человеческий ноготь.

Но что произошло?

Натан на полной скорости мчался по автостраде в направлении города. Мелкий дождик превратился в ливень, который барабанил по машине.

Тело некоторое время держали в холодильной камере, — размышлял он. — Когда его оттуда выносили, ноготь трупа, должно быть, остался примороженным к металлу… Однако цвет был странным, кончик рогового вещества казался покрытым пигментами гнили… Натан подумал о Вилде. Бортовой врач был его последним шансом узнать о том, что случилось во льдах. Уж его-то он разговорит. Он набрал номер его телефона. Гудок… Второй… Ну же, ответь… Третий… Он въехал в туннель, неоновые лампы медно-красного цвета проносились мимо со скоростью звука. Сердце неистово билось. Четвертый… Он уже хотел повесить трубку, когда вдруг услышал усталый голос. Натан почти закричал:

— Доктор Жан де Вилд?

— Нет… А кто это?

Тип говорил на французском с сильным фламандским акцентом.

— Натан Фал, мы работали вместе, я должен как можно скорее с ним связаться!

— Как можно скорее… Вы что, не знаете?

— Чего?

— Жан скончался.

Волна кислоты снова поднялась к горлу. Он направил машину к полосе аварийной остановки.

— Что вы говорите?

— Он пропал без вести в море, несчастный случай…

— Мне очень жаль, вы…

— Его отец, я был…

Голос человека захлебнулся в рыдании.

— Как… когда это случилось?

— Во время полярной экспедиции в прошлом феврале…

— На «Полярном исследователе»?

— Откуда вы знаете?

— Я был на этом корабле… Слушайте, слишком долго объяснять по телефону. Мы можем встретиться сегодня вечером?

— Простите меня, но последние недели были очень тяжелыми…

— Господин Вилд, кроме смерти вашего сына в ходе этой экспедиции выявились и другие волнующие факты. Я непременно должен с вами поговорить, прошу вас…

Старик вздохнул, дав себе мгновение подумать.

— Где вы?

— В Антверпене, на пристани.