Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 2. Детонатор

Поезд монотонно постукивал колесами на стыках рельс. Анне не спалось. В памяти всплыла давняя школьная история…

– Дети, кто из вас ездил на поезде? – спросил учитель и, увидев лес рук, продолжил: – Тогда кто мне ответит, почему во время движения стучат колеса?

В классе воцарилась тишина.

– Ладно. А кто знает, чему равна площадь круга? – не унимался учитель. – Правильно, пи эр квадрат. Так вот, именно этот квадрат и стучит.

Весь класс рассмеялся и только один мальчик со второй парты отверг данную версию, предложив правильный ответ.

Потеряв вожака и большую часть стаи, волки отступили. Пегая перешла с галопа на скорый ход, а затем и на шаг .

Улыбнувшись воспоминаниям, женщина переосмысливала прошлое. Слова рифмовались сами собой. Удобнее устроившись на полке, она стала набрасывать строчки в блокнот…

Жизнь – лицедейство, но без масок,

Сегодня трагик – завтра шут.

День экономила на ласках,

А вечер дарит телу кнут.

Бессонных мыслей ночь нагонит,

Рассвет, как жареный петух,

Все невпопад, и так наклонит…

Хочу сказать, но режет слух.

Так опустила, – плинтус выше,

Жизнь без труда меня кладет.

– Еще жива? – я голос слышу,

– Держи! – и ключик подает.

Сюжет сменен. Я в фаворитах.

В опале кто-нибудь другой.

Вновь карта-козырь, и не бита,

И до звезды подать рукой.

И сердца рвущиеся жилки

Ослабнут, чувствуя покой.

А жизнь с лукавою ухмылкой

Вновь точит меч над головой…

Поезд прибыл в Яремчу. Мороз был не ниже пяти градусов. Фонари ярко освещали привокзальную площадь. Понимая, что предстоит добираться высоко в горы, Анна не стала подходить к стоянке такси, а пошла к низкорослым мохнатым лошадкам. Сани с высокими деревянными бортами и двумя рядами лавок для пассажиров были устланы домоткаными коврами с цветастым узором. Возле них возница в белом тулупе и черной островерхой шапке, расшитой яркими лентами, щелкал семечки.

– Добрый день, – поздоровалась Анна и услышала в ответ:

– Дай Боже!

– Мне надо попасть в горы, в село Микуличин, к деду Василию. Он живет на склоне горы Никовата. Можете меня отвезти?

– А чего бы не отвезти таку файну кралечку! – отозвался гуцул. – Правда, дорога не близкая, часов пять ходу будет, потому и цена будет пятьсот гривен.

– Я согласна, – ответила журналистка.

– Коли так, прошу в сани.

– А не подскажете, какие подарки лучше купить старикам?

– Куличей купите сладких, конфет, хлебов разных, выпивки, да чего сами пожелаете.

– Поможете с покупками? Я плохо понимаю по-вашему, – попросила Анна.

Через час они мяли санями рыхлый, пропитанный солью снег на обочине асфальтированной дороги. Возничий оказался добродушным мужчиной лет шестидесяти, знающим много баек. Он рассказывал пассажирке о местных достопримечательностях, встречающихся по пути, стараясь говорить, как ему казалось, по-русски, но густо приправлял свою речь местным диалектом. Потом стал рассказывать о своей семье. О том, какие у него умные дети. О внуках, приезжающих на каникулы и умеющих управлять повозкой. Он умолк лишь тогда, когда дорога свернула на проселок, вернее, на бездорожье, где могла пройти только конная упряжка. Иногда подъем становился таким крутым, что гуцул сходил с саней и помогал лошади, подталкивая сани.

Неожиданно путь им преградила горная речушка. Выросшая на равнинных реках Анна и не подозревала, какие сюрпризы может преподнести горная водная преграда метров двадцать шириной. Когда достигли середины реки, лед с ужасным хрустом треснул. Женщина зажмурилась, представив печальную картину погружения под лед, но ничего подобного не произошло, и она открыла глаза. Лошадь стояла в воде, покрывающей ее ноги по бабки. Возница взбодрил ее голосом, и кобылка медленно двинулась дальше, кроша копытами лед. Обернувшись, Анна увидела под раскрошенным льдом не бурлящую воду, а тихо журчащий ручеек, игриво петляющий среди камней. Лошадка вытащила сани на твердый наст и уверенно засеменила по еле заметному следу.

Зимнее солнце спряталось за вершины гор, и у подножия, с западной стороны, стало совсем сумрачно. Снег был синим, как небо. Горы, одетые в белые шубы, издали казались совершенно гладкими и покатыми, но с приближением их несовершенство становилось очевидным. Плешивые вершины, колючие склоны и шрамы ущелий делали пейзаж угрюмым. И только когда солнце, не жалея света, брызнуло золотыми дукатами, горы преобразились. Иней, укрывший вершины деревьев, делал их особенно привлекательными. Словно тонкий ювелир, он украсил серебряную вязь веток, вставив в нее миллиарды бриллиантов. Взлетевшая откуда ни возьмись сойка своими киками спугнула мастера, он опрокинул чашу с бриллиантовой пылью, и та колко осыпалась женщине на лицо. Анну заворожили исполинские смереки, достигающие в высоту метров сорока, как корабельные сосны. Но дерево было скорее елью, только с голым почти до самой верхушки стволом. Удивительными были и стоящие на безлесых склонах причудливые строения: деревянная крыша на четырех стойках, а под нею стог сена.