Джон Джойс - Файлы фараонов

— Это вы разбили «Дедал» после падения? — как можно мягче спросил он.

По щекам Маргарет поползли слезы. На огромной кушетке миниатюрная женщина выглядела совсем крошечной.

— Да. Я знала, что если капитан возьмет вину на себя, то будущее его будет перечеркнуто. И я била, била пожарным топориком прибор, но мне удалось всего лишь помять защитный кожух. Тогда я попыталась вытащить чип с памятью, но из этого вообще ничего не вышло — только руки порезала.

— Капитан Дэнверс, должно быть, очень счастливый человек, если у него такие друзья.

Забинтованными пальцами Маргарет Сполдинг смахнула слезы.

— Он всегда был добр ко мне, доктор Гилкренски. Женщине преуспеть в нашей профессии непросто, даже сейчас. А я с детства мечтала летать. Когда пришла на работу в «Икзэйр», Боб Дэнверс предоставил мне все возможности для роста. Я не могла оставаться равнодушной к тому, что его ждет, тем более если он ни в чем не виноват.

— Однако катастрофа произошла, когда самолетом управлял именно он. Ведь «Дедал» и включен-то не был.

— Но прозвучал сигнал тревоги. Непонятно откуда. Боб с головой погрузился в собственные проблемы и, когда завыла сирена, просто перенервничал. Если вашему компьютеру, как вы уверяете, можно доверять, то вы сами убедитесь в этом, когда мы вернемся.

— Благодарю вас, мисс Сполдинг.

— Да, и еще… Я полностью отдаю себе отчет в том, что сделала, покрывая Боба Дэнверса. Но я слишком многим ему обязана и… Словом, по отношению к вашему прибору многие пилоты испытывают то же, что и Боб. — Впервые за время разговора Маргарет Сполдинг посмотрела Тео прямо в глаза. — Если уж я так далеко зашла, не вижу причин, почему не сказать вам это в лицо. У всех наших людей ощущение, будто нас взяли за горло. Водить самолеты — наша жизнь, а вы превращаете нас в сиделок при вашем бездушном аппарате. Вот что чувствует Боб Дэнверс, а также все мы.

— Думаю, теперь мы можем подвести итог, — сказал эль-Вассеф.

Враждебность в глазах Дэнверса, сидевшего напротив Тео, сменилась усталым равнодушием.

— Да, господин председатель.

— Не согласитесь ли вы еще раз надеть наушники? — спросил Гилкренски.

Вновь перед глазами присутствовавших разлилось голубоватое сияние, затем возникла пилотская кабина, и Мария, по-прежнему сидевшая в кресле второго пилота, улыбнулась:

— Рада вашему возвращению, дамы и господа. Надеюсь, все в порядке?

— Да, Мария. Мы обсуждали некоторые расхождения данных.

— Уверена, вы все выяснили. Я лично весьма довольна тем, что программа оказалась на высоте.

— Так и есть. Не могла бы ты повторить все, с момента взлета?

Огни за стеклом кабины самолета дрогнули и начали приближаться.

— Скорость — сто двадцать узлов, — прозвучал голос Пи-терса. — Вэ-один… вэ-два…

— Выходим на круг! — сказал капитан, и наземные огни куда-то провалились, на их месте вспыхнули звезды.

— Мы находимся в воздухе, — пояснила Мария. — С контрольной вышки сообщили, что под нами радиомаяк. Капитан Дэнверс разворачивает машину на северо-восток. Стандартный взлет в сторону захода солнца.

— Восемьдесят пятая секунда полета, — послышался в кабине голос Маргарет Сполдинг.

— Набираем высоту над городом, — продолжала Мария. — Шасси убрано, высота почти две тысячи футов, азимут — двести девяносто пять.

— Так, — раздался в наушниках голос капитана, — полный порядок, не правда ли? Маргарет, можешь выключить надпись «Пристегните ремни».

— Вот тут-то все и началось, — сказал Дэнверс.

Внезапно кабину залило тревожным красным светом. Пронзительный вой заставил сидевших за столом людей поднести руки к наушникам. Командир корабля, которого они видели перед глазами, прокричал:

— Господи, да мы падаем! Подними машину, Маргарет! Штурвал самолета резко отклонился назад, бешено закрутились стрелки приборов.

— Такого я не ожидал, — выдавил Дэнверс. — Это была чуть запоздалая реакция…

— Остановить на время демонстрацию, Тео?

— Да, Мария, пожалуйста. Изображение застыло, резкий вой пропал.

— Это был «Дедал», — объяснил Гилкренски. — Даже когда узел не задействован в управлении машиной, он регистрирует высоту, скорость и азимут. Вы слышали, как прозвучал сигнал тревоги, предупреждавший о потере высоты. Он срабатывает автоматически, когда самолет опускается ниже пятисот футов либо когда на его пути находится препятствие.

— Но мы-то уже поднялись на две тысячи! — негодующе бросил Дэнверс.