Джон Гилстрап: Беги, Натан!

Натан отдернул занавеску, включил воду и подставил тело под струю воды. Потом он взял из мыльницы кусок мыла и медленно, не спеша, начал отмываться от кошмара.

Стоя под душем, Натан попытался улыбнуться. Его отец часто говорил, что улыбка даже самого несчастного человека делает немного счастливее. Но был ли его отец когда-нибудь настолько несчастен?

— Я очень по тебе скучаю, — прошептал Натан. — Я попал в большую беду, папа. Пожалуйста, помоги мне. Ты должен мне помочь.

Натан дал волю накопившимся чувствам и заплакал, сначала тихо, потом закрыл лицо руками и зарыдал в голос. Тем временем по земле застучал летний ливень. Вода потекла ручьями, смывая следы, оставленные напуганным двенадцатилетним мальчиком.

— Итак, что нам известно, Джед? — спросил Уоррен Майклс, откидываясь на спинку скрипучего кожаного кресла. Было уже утро пятого июля. Хэкнер, пролистав свой блокнот, перечислил неудачи последних двенадцати часов:

— Все поиски и проверки на дорогах ни к чему не привели. Ночной дождь смыл следы, по которым можно было бы пустить собак. Доктор Купер в отпуске, и в отделе судебно-медицинской экспертизы мне сказали, что со вскрытием тела Рики Харриса, вероятно, придется подождать до завтра. Кстати, — добавил Хэкнер, — наш дорогой прокурор, глубокоуважаемый Дэниэл Петрелли, устроил переполох среди стервятников, дав сегодня утром интервью местным телепрограммам.

Майклс застонал.

— И что же сообщил этот мистер Голливуд?

— Что он собирается предъявить мальчишке обвинение как взрослому и запихать в тюрьму до конца жизни. Не исключает он и возможности смертного приговора.

— Ну конечно. Только вот судью, который согласится поджарить двенадцатилетнего пацана, ему придется поискать.

Майклс даже не пытался скрывать презрения к Петрелли, который еще пять лет назад заявил, что намерен баллотироваться в сенаторы от штата Виргиния.

Дэниэл Петрелли брался лично только за громкие и стопроцентно выигрышные дела. Майклс догадывался, о чем прокурор говорил в утренних интервью: во всех его предвыборных речах главной темой было падение нравов среди молодежи. До выборов оставалось всего четыре месяца, и Петрелли не мог упустить прекрасной возможности выступить со своей болтовней по телевизору.

— А нас он небось выставил неповоротливыми болванами, чтобы в случае чего все тумаки посыпались на полицию. Есть что-нибудь поинтереснее?

— Патрульные ищут мальчишку повсюду. Мы откопали хорошую его фотографию из школьного ежегодника. Здесь он в пятом классе. — Джед протянул снимок Майклсу.

— На убийцу не похож, — заметил тот. Голубоглазый мальчик на фотографии радостно улыбался, сверкая белыми зубами. Как не похож он был на фотографию, приложенную к его личному делу из ИЦП! Майклс вздохнул.

— Все уже собрались?

— Ага. Готовы и ждут напутственных речей.

Майклс и Хэкнер поднялись и отправились в небольшой конференц-зал, где уже собрались начальники других отделов. Майклс сразу перешел к делу:

— Вы все уже знаете, что прошлой ночью в ИЦП было совершено убийство, а подозреваемый гуляет по улицам города. Убийца — двенадцатилетний мальчик.

Пока Майклс говорил, Хэкнер раздавал копии школьной фотографии.

— Журналисты уже подняли шум вокруг этой истории, — продолжал Майклс, — мол, маленький мальчик перехитрил всю полицию города — вам все это знакомо. Я хочу как можно скорее закрыть это дело: Натан Бейли сегодня же должен оказаться за решеткой. Пока поиски ничего не дали. Сержант Хэкнер подключит к делу полицию штата, хотя я лично предпочел бы справиться собственными силами. Я доступно все объяснил?

Сидящие за столом дружно закивали.

— Хорошо. За работу.

На этом собрание завершилось. Уже подходя к дверям, Майклс услышал, как один из полицейских сказал: «Довольно милый паренек». Майклс остановился, посмотрел на говорившего и произнес:

— Должен напомнить тебе, Боб, что этот милый паренек ночью убил нашего коллегу — сотрудника охраны. И если ты хорошо выполнишь свою работу, ему не удастся сделать этого снова.

Натан проснулся раздетым. Он лежал посередине просторной кровати под теплым стеганым одеялом. Его разбудило солнце, ярко светившее прямо в глаза. Электронные часы на тумбочке у изголовья показывали 9.48. Натан заворчал и спрятал голову между подушек.

Через минуту комнату наводнили звуки музыки — включилось радио на часах. Музыка сменилась болтовней диск-жокея, на которую Натан попытался не обращать внимания в надежде заснуть снова. В конце концов она ему надоела, он перекатился на бок и вслепую стал нажимать на кнопки. Радио выключилось.