Тэми Хоуг - Ночные грехи

Они знают. Они знают. Они знают .

Затем что-то обрушилось ему на спину, и он рухнул в снег со сдавленным стоном.

Митч набросился на Оли, ударив его коленом в спину. Затем сдернул наручники с пояса и набросил одно кольцо на правую руку Оли.

— Лесли Олин Сьюик, — сказал он, тяжело дыша и заглатывая холодный воздух. — Вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас. Вы имеете право на адвоката. Если вы не сможете его себе позволить, то государство предоставит его вам бесплатно. — Он заломил левую руку Оли за спину достаточно сильно, чем заставил его закричать, и защелкнул другой манжет. — Вы все поняли, что я сейчас сказал?

Тяжело кашляя от боли в легких из-за попавшего в них холодного воздуха, он поднялся на ноги и дернул к себе пойманного.

— Это не я, — захныкал Оли. Слезы бежали по его лицу. Кровь сочилась из прикушенной губы и замерзала на дрожащем подбородке. — Я ничего не сделал.

Митч рывком развернул его и наклонился к его лицу, похожему на уродливую морду мопса.

— Ты много чего натворил, Оли, но, ей-богу, если ты сделал что-нибудь Джошу Кирквуду, то лучше бы тебе не родиться.

Оли наклонил голову и зарыдал. Толпа собралась позади его дома на краю пустыря — полицейские, телевизионщики. Они все знали. Они знали все о нем. Они знали его прошлое, и они сокрушат его будущее всей своей силой.

Лучше бы тебе никогда не родиться, Лесли.

И никто из них не знал, что он желал себе того же. Каждый день своей жизни.

Стайгер подъехал на «Форде» «Краун Виктория» без опознавательных знаков полиции, но с синей мигалкой, установленной на крыше при помощи почти семикилограммового магнита. Полицейские и телевизионщики рассыпались в стороны, когда автомобиль, рыча и не снижая скорости, развернулся в узком переулке у дома Оли, едва не задев бампером дряхлые «Саабы» Оскара Радда. Стайгер вылез из машины, выкрикивая приказы.

— Быстро его ко мне в машину! Я отвезу его в центр. — Он картинно сверкнул глазами в сторону немногочисленной группы телевизионщиков, не замечая отсутствия видеокамеры. — Отойдите, парни! Это дело полиции.

Пэйдж с микрофоном в руке выскочила вперед. Если бы они получили аудиозапись, то смогли бы все-таки запустить ее в эфир вовремя и смягчить провал с видео. У нее уже была сенсационная новость — это все, что действительно имело значение.

— Шериф, вы считаете, что именно этот человек похитил Джоша Кирквуда?

— Мы допросим мистера Свэйна в связи с этим делом так же, как и с ожидаемым решения делом по его обвинению в штате Вашингтон. Это все, что я могу сказать на данный момент.

— Как вы вышли на подозреваемого?

Шериф повернулся к ней в профиль, демонстрируя свой орлиный нос. Его волосы блестели, словно свежее нефтяное пятно, в лунном свете.

— Хорошая, годами проверенная полицейская работа.

Митч подвел Оли к пассажирской стороне «Форда» шерифа и окликнул Нога:

— Забери его в свою машину.

Нуги растерянно переводил взгляд с шефа на Стайгера и обратно.

— Но, Шеф…

— Сажай его в свою чертову машину и вези в полицейский участок, — заорал Митч. — Если Стайгер будет мешать, пристрели его!

Брови Нуги поползли вверх.

— Да, сэр!

— Я поеду следом за тобой в центр, — сказала Меган полицейскому. Она дотронулась до руки Митча ладонью. — Здорово сработано, Шеф. Ты отлично надрал ему задницу.

— Да? — пробормотал Холт, зло поглядывая на не отошедшую от другой стороны автомобиля Пэйдж. — Ну, ты еще ничего не видела.

Меган воздерживалась от комментария и повернулась к Нога. Патрульный пригнул голову Оли своей огромной рукой в перчатке и повел его мимо автомобиля Стайгера на улицу, где зеленые с белым патрульные полицейские машины сбились в кучу, сверкая мигалками, словно карнавальными огнями. Заметив Нуги и Свэйна, Стайгер оставил Пэйдж и поспешил за ними следом.

— Эй, Нога! Загрузи его в свой автомобиль!

— Хорошо, шериф, — отозвался Нуги. — Мы можем захватить его. Тем не менее спасибо за прежнее предложение!

Жители соседних домов с интересом выглядывали из окон, выходящих на улицу. Оскар Радд показался в проеме кухонных дверей в домашних брюках с красными подтяжками, свисающими большими петлями, в туфлях на босу ногу и в неопрятной теплой нижней рубашке, которая покрывала его грудь и огромный живот. Седые волосы торчали из его ушей, и казалось, что их там было гораздо больше, чем на голове.