Жан-Кристоф Гранже - Кайкен

Пассан тут же понял. Связаться с этим типом и поторговаться. Посулить, что его имя исчезнет из списка в обмен на досье Патрика Гийара. Блеф, конечно. У него не было возможности предлагать подобную сделку, да и помогать педофилу он бы никогда не стал. Но кому это известно? Точно не этому мерзавцу.

— Когда их повяжут?

— В пятницу. У тебя есть время до конца недели, чтобы выманить у него досье. Офис «Социальной помощи детству» — в мэрии Нантера, меньше чем в километре отсюда, и…

— Знаю.

Он сунул записку с именем в карман и поблагодарил Фифи. Панк испарился. Пассан закрыл дверь и взялся за телефон.

Ну и дерьмо. Заключить сделку с педофилом, чтобы выманить у него досье предполагаемого убийцы. Сведения об этом чудовище считай что в кармане… Может, и хватит, чтобы заставить его признаться, предъявить обвинение — и арестовать.

Хорошие новости для легавого.

Солидарность госслужащих.

Именно эту карту Пассан разыграл с Николя Вернаном. Оливье позвонил ему в офис, представился и тут же все выложил: про слежку в Интернете, облаву в следующую пятницу и его имя в списке. Он готов спасти Вернана от самого страшного, помочь избежать ареста, не допустить скандала в госструктурах. Тот пытался отнекиваться, но Пассан назвал его «Садко» и добавил: «Только не по телефону». И назначил встречу в шесть часов вечера в «Крис-Бель» — знакомом ему пивном ресторане за пирамидальным зданием нантерской мэрии. Вернан даже не успел ответить — полицейский повесил трубку.

Остаток дня Пассан провел, не копаясь в статистике, а выясняя, кто из тех, кого он когда-то посадил, недавно вышел на свободу. Названивал по телефону, рылся в базах данных и Интернете, проверяя процессы, апелляции, запросы об условно-досрочном освобождении, местонахождении и алиби каждого из своих врагов. Расспрашивал коллег, осведомителей, старых знакомых, собирая сведения обо всех, кто мог затаить на него зло. После трех лет службы в Центральном комиссариате Десятого округа на улице Луи-Блан, четырех в спецназе и семи в уголовке таких набралось немало.

Но ничего определенного Пассан не нашел. Только надышался пыли и забил голову самыми отстойными воспоминаниями, но составить толкового списка подозреваемых так и не сумел.

В том, что касается охраны дома, ему удалось добиться одного: патруль от комиссариата на площади Мутье в Сюрене время от времени будет проезжать мимо. Лучше, чем ничего. Жалобу он не подавал, бумаг не подписывал, местные полицейские просто оказывали ему услугу из солидарности. Ни дети, ни Наоко домой пока не вернулись. А на вечер он кое-что придумал.

17:30. Сейчас он ехал к ресторану, где была назначена встреча, вверх по проспекту Жолио-Кюри в Нантере. Перед мэрией, здоровенной пирамидой в стиле майя, он припарковался на навесной стоянке и пошел вниз, к улице 8 Мая 1945 года. Он знал эти места как свои пять пальцев: именно здесь когда-то ходил, прогуливая занятия.

Однажды ему довелось вернуться сюда, когда он только начал работать в уголовке: 27 марта 2002 года Ришар Дюрн устроил в нантерской мэрии бойню, застрелив из пистолета восемь советников и ранив девятнадцать. Оказавшись на месте убийства, Пассан задал себе лишь один вопрос: не были ли они с безумным убийцей одноклассниками? Оба родились в 1968 году и протирали штаны в одних и тех же классах лицея Жолио-Кюри, напротив мэрии. И тогда он возблагодарил небеса за то, что сам не стал ни преступником, ни безумцем.

Бар «Крис-Бель» никуда не делся — что-то вроде пещеры из плексигласа под бетонным навесом. Помнится, это название получилось из имен хозяйских детей: Кристиана и Изабель. Пассан вошел в бар. И внутри ничего не изменилось: поддельное дерево, поддельная кожа, поддельный мрамор. Даже в мрачном освещении чувствовалось что-то искусственное, фальшивое.

Своего клиента, укрывшегося в отдельной кабинке, он узнал сразу. Долговязый, с вытянутой головой, тот очень прямо сидел перед своей кружкой пива. Как никто другой, Пассан знал, что не стоит судить людей по их внешности, но этот тип как нельзя лучше подходил на свою роль. В приглушенном свете бара из-под прядей сальных волос поблескивала бледная кожа. Сразу видно — извращенец.

Пассан бесцеремонно уселся перед ним за столик. Когда тот подпрыгнул, он убедился, что обратился по адресу. Вытащил из кармана сложенные пополам листки, выхваченные наугад из груды бумаг в кабинете.

— Знаешь, что это такое?

— Нет… нет.