Юрий Волузнев - Черное зеркало

— Смотри мне в глаза! — приказала Хильда. — Ты — мое черное зеркало. Ты — мое отражение. Ты — это я! И теперь именно ты продолжишь мое дело!..

Она высоко подняла руку. Широко раскрытые глаза ее сверкали холодными синими огнями. Искрились. Радужно переливались, смешиваясь с рубиновыми отблесками. Словно отсвет фантастического ледяного пламени в острых сколах горного хрусталя… Пронзающие лучи раскаленного света устремились в обреченно остановившиеся глаза Ларисы.

— Живи и продолжай! — воскликнула Хильда.

Словно молния сверкнуло стальное лезвие. И вонзилось в грудь старой эсэсовки.

Хильда стояла еще несколько мгновений. Затем-с силой выдернула кинжал из своей груди и отбросила в сторону.

— Ненависть моего сердца да наполнит тебя! — прошептала она.

Последним усилием воли она коснулась своей раны и приложила окровавленные пальцы к дрожащим губам Ларисы.

И как подкошенная рухнула на нее…

Лариса долго лежала, придавленная неподвижным телом, боясь пошевелиться. Затем попыталась как-то выползти из-под навалившейся на нее Хильды, освободиться от этого своеобразного прощального объятия своего бывшего кумира. Наконец, собрав все свои силы, она все-таки смогла сдвинуть тело в сторону. И, опрокинув его на спину, кое-как выкарабкалась из-под него. Встала на ноги. Оглянулась.

Хильда лежала на полу. И совершенно спокойным взглядом смотрела куда-то вверх. Одетая в свой обычный серый костюм, в золотых очках, она, казалось, совсем не изменилась с тех пор, как ходила по классной комнате и бесстрастным, сухим, с металлическим отливом голосом рассказывала о каких-то лепестках, тычинках, инфузориях и дезоксирибонуклеиновых кислотах…

Уголки губ, чуть приподнятые, казалось, вот-вот слегка растянутся в привычной усмешке, глаза презрительно сверкнут из-под отражающих широкие школьные окна стекол очков, и ровный, до боли знакомый голос прорежет тишину затаившего дыхание класса:

— Липская. Будьте любезны к доске…

Лариса зажмурила глаза. Отпрянула, словно в самом деле услышала этот голос. И опрометью бросилась из подвала.

Стремглав промчалась по сводчатому коридору. Взвилась вверх по винтовой лестнице. Ринулась вперед.

И со всего размаху врезалась в кирпичную стену.

Остановилась, ничего не понимая. Выставила руки перед собой. Заметалась ладонями по шершавому холодному кирпичу…

Но выхода не было.

В изнеможении, не веря уже никаким своим ощущениям, она снова, осторожно, более тщательно, чтобы не дай Бог не пропустить какой-нибудь с первого раза не замеченной щели, прощупала кирпичную кладку. Сначала прямо перед собой. Затем по сторонам — справа, слева… Сзади, прямо над ступеньками лестницы… Затаив дыхание, подняла голову к потолку, словно каким-то неведомым образом именно туда могло переместиться спасительное отверстие…

Шатаясь от осознания надвигающегося ужаса, отказываясь поверить в то, что оказалась заживо замурованной в этом подземном склепе, еле передвигая непослушные ватные ноги, Лариса спустилась по винтовой лестнице. Медленно пошла по коридору в обратную сторону, ощупывая стены, заглядывая в каждую нишу… Надеясь, что ошиблась. Что попала не на ту лестницу. Что существует какая-то другая. И именно та, другая, доселе неизвестная ей лестница и ведет к опрометчиво утраченной свободе…

Но не найдя и намека на что-либо подобное, она вновь вернулась к задвинувшейся каким-то непостижимым образом стене. Снова долго обшаривала, царапала холодный кирпич. Ломала ногти, пытаясь найти хоть какой-нибудь зазор, зацепку, трещинку… Чтобы раздвинуть кирпичи, выковырять их из стены… Пусть даже один. Любой из них… Словно надеясь сузиться, сжаться, вытянуться шнуром, тесьмой, шпагатом… Змеей, наконец… Но чтобы любым способом как-нибудь выбраться, выползти из этого проклятого подземелья…

Но все было бесполезно.

Она и сама уже начала шипеть, словно какая-то змея. Сначала злобно, угрожающе. Потом все более просяще и умоляюще. А затем — и просто жалобно, в отчаянии и полном изнеможении…

Она не понимала, почему, зачем и как она издает это тонкое шипение. Либо оно возникло в ее мозгу. И навязчиво, не смолкая ни на секунду, заполняет все пространство коридора, назойливо заползает в уши, в голову, пронизывает все ее существо…

Лариса снова спустилась в коридор. И медленно, скрупулезно ощупывая каждый сантиметр стены, покачиваясь побрела в сторону подвала.

Она знала, что где-то здесь — то ли в этом коридоре, то ли в каком-нибудь неизвестном ей закутке или ярусе этого бесконечного подземного лабиринта — существует вход в апартаменты самой Хильды. Но где конкретно он расположен и какую такую незаметную пружину или выемку необходимо найти, чтобы проникнуть туда, ей было не известно.