Карин Альвтеген - Тень

В конце концов он придумал себе собственную правду, решив, что его настоящие родители скоро появятся. Счастливые и гордые, они заберут его в настоящую жизнь, в один миг положив конец его бесконечным ожиданиям. Они расскажут ему, как страдали, как страшная ведьма заперла их в высокой башне и не выпускала. Как им с огромным трудом удалось бежать и как они были готовы на все, чтобы снова встретиться с ним. С годами фантазии менялись, становились менее сказочными, но уверенность, что его нынешнее существование временно, не покидала его никогда. Не стоило ни во что углубляться, потому что в любой момент жизнь могла начаться с нуля.

Только бы родители пришли.

Они обязательно придут, если ему удастся задержать дыхание, пока мимо проезжает машина. Если получится очистить мандарин, не порвав кожуру. Если на следующей остановке в автобус первым войдет мужчина, а не женщина, то он увидит родителей уже совсем скоро. Он надеялся встретить их за любым поворотом, в любой толпе искал лица, похожие на свое. Он мог часами стоять перед зеркалом, внимательно изучая собственное лицо. Случались мгновения, когда ему казалось, будто он видит кого-то другого, одного из тех двоих, по чьим неведомым образцам создано его тело.

К приемным родителям он всегда относился отстраненно. Они делали все, чтобы завоевать его доверие, но он в них не нуждался. Втайне он даже презирал их за подобострастие и вечные уступки, на которые эти люди шли вместо того, чтобы определить ему четкие границы поведения. Иногда он даже улавливал в их глазах страх — это случалось, когда он, порой сам того не желая, шел наперекор их воле. Они были и навсегда остались лазутчиками на территории, которая им не принадлежала, и как только ему исполнилось восемнадцать, он ушел из приемной семьи и оборвал с ней все контакты.

В две тысячи пятом году Кристофер прочитал имена приемных родителей в газете, в списке туристов, пропавших без вести во время наводнения в Таиланде, — и ничего не почувствовал.

Он поднялся, зажег настольную лампу. Листок бумаги остался на диване, но Кристофер каждой частичкой своего тела помнил о его существовании.

Мобильный телефон лежал рядом с клавиатурой, и Кристофер уже было протянул к нему руку, когда вдруг раздался звонок домофона. Кристофер вздрогнул — обычно без предупреждения никто не приходил. Он решил не отвечать, сейчас он не хотел никого видеть. Но в следующее мгновение зазвонил мобильный, и на дисплее высветился номер Еспера. «Потом», — подумал Кристофер. Мелодия оборвалась, и тут же поступил сигнал нового сообщения на автоответчике. Он нажал кнопку прослушивания.

«Привет, это я. Я на улице рядом с твоим домом. Может, ты смог бы мне помочь? Мне нужно сфотографироваться, фотоаппарат у меня с собой. Кажется, я решил проблему с пиаром. Позвони, как только сможешь. Пока».

Кристофер выключил автоответчик и собрался перезвонить. Однако после третьей цифры передумал и отложил телефон в сторону. Не очень хорошо с его стороны, но у него особые обстоятельства. Еспер поймет. Когда-нибудь он ему все объяснит. К тому же голос у Еспера уже звучит веселее. Хандра прошла.

Итак, кто-то умер. И может быть, теперь уже поздно… Он снова сел на диван. Потом встал, вышел в кухню, попил воды из крана и снова вернулся в комнату.

Может, выпить? Немного, для храбрости. И потом набрать номер. Он отгонял мысль, сопротивлялся, но чувствовал, что она не уходит, притаилась и ждет. Сжав кулак, он ударил себя в лоб, пытаясь вбить в себя нужный настрой. Снова вышел в кухню. Он должен сделать это сейчас, немедленно, пока снова не передумал. Твердыми шагами он наконец направился в комнату, взял телефон и подошел к дивану. Сел, начал набирать номер, поднес аппарат к уху, снова встал. Секунды шли. Последние секунды старой жизни. Затем в трубке раздался незнакомый голос.

— Марианна Фолькесон.

— Здравствуйте, это Кристофер Сандеблум, вы оставили мне сообщение, но я на несколько дней отключал телефон и поэтому не мог перезвонить раньше. Я только сейчас прочитал ваше сообщение.

За этой репликой последовала небольшая пауза. Он занервничал. Снова сел на диван.

— Как хорошо, что вы позвонили. Дело в том, что я работаю в отделе выморочного имущества и разыскиваю вас в связи с прискорбной кончиной Герды Персон.

Он слышал стук собственного сердца. В пальцах, в бедрах, в голове.

Герда Персон.

Значит, это она его мама. Не Элина — Герда Персон.

Имя, которое он всегда искал.