Нельсон Демилль - Золотой берег

— Может быть, «Каза Беллароза»? — спросила Сюзанна.

— Что?

— Название для его усадьбы. Пожалуй, я закажу ему табличку на новоселье. Представляешь, на перламутровом фоне! «Каза Беллароза»!

Я ничего не ответил. Мне показалось, что Сюзанна начала немного заговариваться.

Сюзанна вытащила лист салата из пакета и набросилась на него.

— Чуть-чуть горчит. В самом деле, стоит добавить растительного масла и еще чего-нибудь. Но вкус очень приятный, свежий. Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо.

— Может быть, нам стоило представить мистера Белларозу Рузвельтам? Как ты думаешь? Что-нибудь вроде этого: «Джим и Салли, позвольте мне представить вам нашего нового друга и соседа, Фрэнка Епископа Белларозу». Или: «Вот наш дон Беллароза». Чтобы у них глаза на лоб полезли.

— Хватит глупостей, — попросил я Сюзанну. — Лучше скажи, что ты о нем думаешь.

Она ответила, не задумываясь ни на минуту:

— У него вид дикаря, но дикаря довольно милого. Он хорошо себя держал, даже несмотря на то что я вела с ним себя высокомерно. — После паузы она добавила: — Он достаточно приятный мужчина, я ожидала худшего.

— Мне он не показался приятным, — не согласился я. — И потом, он довольно странно одевается.

— Он одевается точно так же, как и половина наших соседей.

Мы вернулись на корт. Джим и Салли перебрасывали друг другу мяч. Я извинился. Кстати, должен заметить, что прерывать партию в теннис без серьезных причин — это признак дурного тона.

Джим в ответ на мои извинения произнес:

— Сюзанна сказала, что это, скорее всего, ваш новый сосед.

— Да, это был он. — Я взял свою ракетку и вышел на корт. — Так чья была подача?

— Это был Фрэнк Беллароза? — спросила Салли.

— Кажется, я должен был подавать, — сказал я, сделав вид, что не расслышал ее реплику.

Сюзанна сама решила ответить Салли.

— Мы его называем просто Епископом.

Троим из нас это прозвище показалось забавным. Я повторил:

— Моя подача, счет два-ноль.

Сюзанна продемонстрировала Рузвельтам пакет с салатом, и они все втроем уставились на него, как будто это были образцы марсианской флоры.

— Уже становится темно, — пытался я отвлечь их внимание.

— Что он хотел? — спросил Джим Сюзанну.

— Он хотел, чтобы мы попробовали его салат и посадили у себя овощи.

Салли прыснула со смеху.

— А еще он хотел узнать, — продолжала Сюзанна, — стоит ли ему вешать у входа надпись «Альгамбра». И еще. Он приглашает нас завтра на пасхальный обед.

— Не может быть! — застонала Салли.

— На обед у него голова молодого барашка, — не унималась Сюзанна.

— Ради Бога, — взмолился я. Я никогда не видел, чтобы теннисная партия прерывалась на разговоры. Такое случилось всего один раз в теннисном клубе, когда ревнивый супруг погнался с ракеткой за любовником своей жены. Да и то, как только они исчезли с корта, партия была продолжена. Я сказал: — Или мы играем, или не играем. — Затем собрал свои вещи и покинул корт. Остальные трое, не прерывая разговора, двинулись за мной.

На улице еще не похолодало, и Сюзанна вынесла в сад бутылку старого портвейна. На закуску был сыр и крекеры плюс салат-латук, который и мне показался довольно пикантным.

Я пил портвейн, смотрел на закат солнца, вдыхал аромат навоза из розария и пытался слушать пение птиц, но мне это плохо удавалось, так как Сюзанна, Салли и Джим продолжали промывать косточки Фрэнку Белларозе, и то и дело до меня долетали реплики Сюзанны: «это восхитительное злодейство», «он дикарь, но дикарь очень любопытный», «он просто интригует». По-моему, этот человек был так же интригующ, как железобетонная плита. Но женщины всегда почему-то видят в мужчинах то, чего мужчины не замечают. Салли была на самом деле заинтригована описанием Фрэнка Белларозы. Джим также заслушался и ни на что больше внимания уже не обращал.

Если вас интересует иерархия, сложившаяся за столом у нас в саду, то я скажу вам о ней несколько слов. Стенхопы и Грейсы, представленные дамами, сидящими напротив меня, по нынешним американским стандартам олицетворяют собой «старые состояния», так как в нашей округе самые старые состояния были нажиты людьми не раньше чем лет сто тому назад. Но представитель клана Рузвельтов, сидящий сбоку от меня, счел бы состояния Стенхопов и Грейсов сравнительно «новыми» и имел бы все основания так думать. Сами Рузвельты никогда не были сказочно богаты, но зато их корни тянутся к первым переселенцам в Новый Свет, у них знаменитая фамилия, они послужили американскому народу на общественном поприще, чего не скажешь ни об одном из Стенхопов.