Нельсон Демилль - Золотой берег

Я, конечно, знаю о тех событиях из книг, да и просто через ощущения, оставленные прошлым в земле Золотого Берега, но Джордж располагает воистину бесценной информацией о подробностях тех лет, он может рассказать много интересного о великих мира сего, живших здесь, кто на кого имел зуб, кого к кому ревновали, кто застрелился в порыве отчаяния. Здесь всегда существовало, да, наверное, существует и по сей день то негласное братство прислуги, членство в котором оплачивается только одним — рассказами о былых временах, звучащими в их скромных домах и в местных пивных. Здесь сочиняются новые романы о «пути наверх» и о «пути с вершин», и одному Богу известно, какая глава будет сочинена про нас с Сюзанной.

Умение держать язык за зубами не относится к добродетелям, свойственным Джорджу, зато его нельзя упрекнуть в отсутствии преданности. Однажды я случайно услышал, как Джордж признался садовнику, пришедшему обрезать деревья, что на Саттеров очень приятно работать. Хотя, по существу, Джордж работает не на нас, а на родителей Сюзанны, Уильяма и Шарлотту Стенхоп. Они сейчас проживают в Хилтон Хед и пытаются пристроить Стенхоп Холл, пока тот не погреб их под своими развалинами. Но это уже другая история.

Этель Аллард — это также особая история. Она всегда приветлива и любезна, но в ней клокочет вековая классовая ненависть. Не сомневаюсь: если бы рядом с ней кто-нибудь водрузил красный флаг, Этель вооружилась бы булыжником и пошла бы в атаку на мой дом. Насколько я знаю, отец Этель был до поры до времени удачливым владельцем небольшого магазина. Его разорили богатые клиенты, которые, надоумив владельца давать им товары в долг, потом просто забыли с ним расплатиться. Вероятно, они сами к тому моменту разорились. Случилось это, как вы, наверное, догадались, в 1929 году. С тех пор дела семьи стали совсем плохи. Богачам перестали верить, они превратились в банкротов, в самоубийц. Они бежали из своих домов, от своих долгов, теряя по пути и свое честное имя. Богатым трудно сочувствовать, и, положа руку на сердце, я могу сказать, что понимаю точку зрения Этель Аллард.

Но времена меняются, как-никак прошло шестьдесят с лишним лет, и, вероятно, настало время пересмотреть свои взгляды на то, что уцелело.

Америка, что ни говори, сохранилась, особенно здесь, на Золотом Берегу, лишь пейзаж слегка переменился.

Джордж тем временем продолжал разговор:

— Так вот, мистер Саттер, это уже не в первый раз: какие-то мальчишки забрались в Стенхоп Холл и устроили там вечеринку...

— Сильно набедокурили?

— Да нет, не очень сильно. Правда, оставили после себя много бутылок из-под ликера. И еще я нашел целую кучу... этих...

— Презервативов.

Джордж кивнул.

— Я, конечно, прибрался, заменил выбитое стекло куском фанеры. Хотя надежнее было бы железо.

— Так закажите. Запишете на мой счет.

— Хорошо, сэр. Вы же понимаете, сейчас весна...

— Да, я в курсе. — Молодая кровь играет, и местный молодняк не в силах устоять перед зовом природы. Сказать по правде, я и сам в юности частенько забирался в покинутые усадьбы. Немного вина, несколько свечей, транзистор, настроенный на музыкальную станцию, а иногда и огонь в камине, но это уже когда полный разгул — могли и поймать. Заниматься любовью в развалинах — что может быть лучше. Мне показалось любопытным, что презервативы снова вошли в моду. — Никаких следов наркотиков?

— Нет, сэр, только ликер. Может быть, все-таки стоит вызвать полицию?

— Нет. — Судя по всему, местная полиция не прочь сунуть свой нос в дела обитателей Золотого Берега, но мне совершенно не улыбается перспектива стоять посреди пятидесятикомнатного дома и наблюдать, как полицейские из кожи вон лезут, чтобы произвести впечатление. В конце концов, нам не нанесли никакого ущерба.

Я опять сел в машину и въехал в ворота — из-под шин взметнулись остатки щебня. Понадобится как минимум пятьсот кубических ярдов гранитного щебня по шестьдесят долларов за ярд, чтобы получить покрытие толщиной в один дюйм. За долгую зиму дорогу совсем развезло. Надо будет упомянуть об этом в письме к тестю.

Мой дом, то есть дом для гостей, находился примерно в двухстах ярдах от ворот. Узкая дорожка, ведущая к нему, также нуждалась в подсыпке. Слава Богу, само здание было в приличном состоянии. Крыша, покрытая медным листом, водостоки и виниловые рамы, похоже, прослужат еще долго.

По стенам дома стелется плющ, сейчас он только начинает распускать свои темные листочки. Кстати, его тоже надо подстричь. На заднем дворе — сад с розами. Чем не картинка из старой доброй Англии?