Джей Брэндон - Волк Среди Овец

– Все об этом знают, не так ли? – спросил Остин.

Да, это событие наделало шуму. Никто, пожалуй, не сомневался, что пожар подстроен, хотя подстрекатели остались в тени. Усложненная конструкция не выдержала собственного веса. Проект взорвался под напором общественности. Несколько тайных инвесторов были раскрыты, но не все, как мне уже сказали Элиот и Остин.

– Почему же кое-кто раскрылся? – спросил я. – Уж очень благородный поступок!

Остин постепенно успокоился и продолжил беспристрастно.

– Потому что в этой истории есть момент, который так и не обнаружился, – сказал он. – Под общественным центром был подвал. В ночь пожара там кто-то был.

Я закрыл глаза, представив детей, которые, объятые ужасом, мечутся в темноте, пытаясь вырваться, пока на них не обрушивается горящий потолок.

– Это ужасно, – сказал я.

Остин кивнул.

– Тело во время расчистки нашел следователь пожарного отдела. К тому времени скандал так разросся, что он смекнул, какую сумму может выручить за эту информацию. Вместо сообщения о происшедшем в рапорте, как того требует инструкция, он решил пойти на шантаж.

– Кто это был? – спросил я.

Остин покачал головой. Он пока держал это в секрете. Но я мог выяснить. Личность инспектора стала бы достоянием гласности.

– Тогда-то тебя и втянули в эту историю, – догадался я.

Это само собой подразумевалось, и Остин кивнул.

– Я помог уладить это дело, – сказал он. – Затем мы напряженно ждали несколько недель, пока кто-нибудь заявит о пропаже погибшего. Но этого не произошло. Видимо, это был бездомный бродяжка, который вобрался в общественный центр, чтобы спокойно провести ночь. Или искал, что бы стащить.

Это не меняло дела. Сознательно или нет, поджигатель убил человека, оказавшегося в подвале. По закону, вина лежала и на том, кто инспирировал поджог. Это вам не финансовый скандал или провал на выборах, когда все поставлено на карту. Виновному грозило судебное разбирательство и пожизненное заключение.

– Кто об этом знал? – спросил я.

– Тайные инвесторы, – сказал Остин.

Я не знал, о ком идет речь. Возможно, кто-то из них и донимал меня в последнее время, взывая к снисходительности к их старому другу Остину. Но, возможно, звонившие были всего лишь простыми пешками в руках настоящих заговорщиков, которые оказывали услугу друзьям. Они сплели настоящую паутину.

– Инспектор пожарного отдела, – продолжал Остин, – который сейчас на пенсии и живет в… другом штате. И я.

Мои мысли заработали в нужном направлении: можно попытаться отыскать инспектора, заставить его говорить. Сомнительно: эта история касалась и его самого. Но если дать ему понять, что я уже в курсе…

Прошло какое-то время, прежде чем я вернулся к реальности. Я вспомнил, зачем пришел сюда, и понял, что мы слишком отклонились от обсуждаемой проблемы.

– Я не собираюсь отказываться от обвинений против тебя, чтобы схватить этих людей, – сказал я. – Ты напрасно на это рассчитывал.

Он медленно покачал головой.

– Нет, Марк, ты не понял. Я не совершал преступления, которое ты мне вменяешь в вину.

Он, похоже, сменил тактику. Лицо Остина исказилось. Он сейчас походил на портрет Дориана Грея: испещренное морщинами некогда красивое лицо.

– Меня подставили, – промолвил он. – Я собирался выложить эту историю. Я больше не мог скрывать ее в себе. То обгоревшее тело стало меня преследовать, Марк. Две или три ночи оно даже снилось мне, стояло у двери, подкрадывалось к кровати.

Остин содрогнулся. Он действительно выглядел измученным человеком. Если он врал, то был прирожденным актером.

– Ты можешь подумать, что совесть у меня не чиста, – трезво добавил он, – и я признаю, что хранил грязные тайны. Поэтому они ко мне обратились. Но убийство! Я не выдерживаю этого. Я не смогу с этим жить.

Вот как? Я задумался, все еще стараясь уловить связь с обвинениями в похищении детей. Остин заметил мое сомнение.

– Я решил нарушить молчание, – сказал он. – И сделал ошибку, кое-кому рассказав об этом. Я пытался уговорить его последовать моему примеру. У меня не было доказательств. Я надеялся, что кто-то так же страдает от этого, как и я. Но им есть что терять. Никто не согласился подтвердить мое признание. Один из них, однако, казалось, поддавался на уговоры. Он вел со мной переговоры до того самого дня, когда я неожиданно обнаружил, что мною заинтересовалась полиция. Что меня подозревают в похищении детей. – Он потянулся ко мне.

Я не двигался.