Андерс Рослунд - Три секунды

— Наш вопрос… я прочитала. Полагаю… полагаю, речь идет о… женщине?

У замминистра было крепкое пожатие, как и у тех других. Те тоже крепко пожимали руку. Чтобы продемонстрировать власть.

— Паула. — Пит Хоффманн не выпускал ее руку. — Это меня так зовут. Как там написано.

Странное молчание затягивалось; Пит ждал, что кто-нибудь заговорит, а сам пока заглянул в документ, о котором упомянула хозяйка кабинета.

Так излагать мог только Эрик.

Вестманнагатан, семьдесят девять. Секретное донесение.

Экземпляр донесения лежал перед каждым из собравшихся. Все они уже были подключены к развитию событий.

— Мы с Паулой в первый раз встречаемся вот так. — Говоря, Вильсон внимательно вглядывался в лица сидящих. — В присутствии других людей. В помещении, выбранном не мной и не Паулой. В месте, которое не мы контролируем.

Он взял в руки донесение, подробное описание убийства, соучастником которого оказался один из тех, кто сидел сейчас за столом в кабинете правительственной канцелярии.

— Единственная в своем роде встреча. И я надеюсь, что мы выйдем отсюда с единственным в своем роде решением.

Когда Сундквист, постучав, вошел в кабинет Гренса, комиссар лежал в кабинете на полу Свен ничего не сказал, ни о чем не спросил — просто уселся на диван и стал ждать. Как обычно.

— Здесь, знаешь, лучше.

— Здесь?

— На полу. Диван… на диване стало как-то слишком мягко.

Гренс вторую ночь спал на полу. Негнущаяся нога больше не болела, и он почти привык к звукам машин, газовавших на протяжении всего крутого участка Хантверкаргатан.

— Есть информация насчет Вестманнагатан.

— Что-то новое?

— Не особенно много.

Гренс лежал на полу и изучал потолок. От лампы по нему расходились длинные трещины — раньше он их не видел. Наверное, недавно появились. Или он из-за музыки ничего не замечал.

Гренс вздохнул.

Всю свою взрослую жизнь он расследовал убийства. И нутром чуял, что с убийством на Вестманнагатан что-то не так. Труп опознан, владелец квартиры найден, есть даже остатки амфетамина и желчи, исторгнутые человеком-контейнером. Есть пятна крови и угол стрельбы. Есть шведскоговорящий свидетель, который позвонил по телефону доверия, и польское охранное предприятие, оно же — гнездо восточноевропейских мафиози.

И при этом, похоже, нет ничего.

С тех пор как Гренс вчера вечером побывал в аэропорту Каструпа, его команда ни на шаг не приблизилась к разгадке.

— В подъезде пятнадцать квартир. Я опросил всех жильцов, которые были дома примерно во время убийства. Трое из них видели кое-что, что может оказаться интересным. На первом этаже… Эверт, ты слушаешь?

— Продолжай.

— На первом этаже — а это идеальное место для наблюдений, потому что видно всех, кто входит в подъезд и выходит из подъезда, — живет гражданин Финляндии, он довольно хорошо описал двух мужчин, которых раньше не видел. Бледные, бритоголовые, темная одежда, возраст — моложе среднего. Через дверной глазок и всего за несколько секунд можно увидеть и услышать гораздо больше, чем я думал. То, что этот финн говорит про славянскую речь, вполне может оказаться правдой.

— Польский.

— Естественное предположение, учитывая, кто владелец квартиры.

— «Верблюд», труп, поляк. Наркотики, насилие, Восточная Европа.

Свен Сундквист посмотрел на пожилого мужчину, лежащего на полу. Тот лежал на полу, его не заботило, что об этом думают остальные, и в этом была недосягаемая для Свена естественность. Сам он долго пытался изменить себя, но так и остался человеком, который старается угодить людям, зависит от их благосклонности — и которого люди не замечают.

— На пятом этаже, через две квартиры от места убийства, живет молодая женщина, а на следующем этаже, шестом, пожилой мужчина. Во время убийства оба были дома. Говорят, что слышали отчетливый хлопок.

— Хлопок?

— Больше они ничего не могут сказать. Они не разбираются в оружии и не могут определить, был это выстрел из пистолета или еще какой-то. Но уверены: то, что они называют «хлопок», было громким, и раньше они таких звуков в доме не слышали.

— Это все?

— Все.

Резко, раздражающе зазвонил телефон на столе; звук не прекращался, хотя Свен не вставал с дивана, а Эверт — с пола.

— Я отвечу?

— Ну чего раззвонились…

— Эверт, я отвечу?

— Телефон стоит на моем столе. — Гренс нехотя потянулся к истошно звонящему аппарату. — Да?

— Ты как будто запыхался.

— Я лежал на полу.