Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер

Наконец-то человек слышал, что дикторша разговаривает с ним. Только с ним одним. Не с таким быдлом, как его сослуживцы, которые чуть что — сразу лепят похабщину. Она называла его по имени, он не был каким-то безымянным субъектом. Наконец-то его слуха достиг голос, который он всегда желал услышать. Человек тяжело вздохнул, закрыл глаза и повесил трубку. Это был не тот голос, не та интонация: в нем не было эротики, не было эмоции. Он выскочил из кабинки телефонного автомата, к великому удовольствию маленького черноволосого толстячка, смуглого и потного, который уже давно нетерпеливо переминался у двери. Человек перебежал проспект, перепрыгнул барьер, разделяющий полосы дороги, уходящей в туннель. Он сел на террасе бара напротив и стал осматриваться. Не успел заказать бочкового пива, как увидел, что четверо полицейских налетели на кабину, вытащили из нее мужчину, повалили на землю, заломили руки, надели наручники. Человек непроизвольно потер себе запястья, порадовался за свою хорошую реакцию, проклял на чем свет стоит начальство станции, полицию, которая подстроила ему такую ловушку, и на всякий случай еще половину человечества. После шестого пива он покинул бар, пошел по улице Гэте, сел в метро на станции «Эдгар Кине» и поехал в сторону «Площади Шарля де Голля — Звезды».

Боливийского туриста с извинениями отпустили. На сей раз полицейские, занимавшиеся этим делом, получили более длительную запись, чем раньше, но и от нее толку пока было немного. Завтра воскресенье — новых сведений не получишь. В воскресенье на вопросы по службе не отвечают.

«В понедельник успеем узнать, как продвигается дело», — думали они, выходя из Дома радио.

Посылать спецов-криминалистов снимать пробы в кабине смысла не было: боливийский турист все равно уже перекрыл их своими.

Вечером Мистраль минут двадцать простоял под холодным душем и выпил еще две таблетки аспирина. Головная боль не уходила, но он силился разговаривать с Кларой обычным голосом. Ему казалось, что в голову вцепились чьи-то челюсти. Он пытался что-нибудь придумать, чтобы избежать ужина.

Вечером человек все еще не решил, как быть. Уезжать или оставаться? Он сидел на шумной веранде кафе на Елисейских полях, пил пиво за пивом, отпустив ум в свободный полет. В итоге пришел к выводу, что все решит завтра после обеда: теперь ему не хотелось ничего рассчитывать. Он чувствовал себя, словно в вате, звуки до него доходили приглушенно, а во рту, несмотря на выпитое пиво, пересохло. Так действует смесь тегретола с алкоголем — он это знал, но пить не переставал. Остановился, только когда официант небрежно поставил перед ним тарелочку со счетом. Сумма там значилась умопомрачительная. Вот каково пить пиво на открытой веранде на Елисейских полях!

Вечером Жаннетта Лежандр, возвратившись из отпуска, пошла навестить отца, пригласить пожить несколько дней у нее, чтобы старику не было так одиноко. Ей показалось, что на лестнице стоит неприятный запах — смесь хлорки с тухлым мясом.

«Увижу сторожа, надо обратить его внимание», — подумала она.

Леонс был очень рад съездить к дочери, переменить однообразную жизнь. В вестибюле Жаннетта спросила отца, чем это так воняет. Старик только пожал плечами и сказал, что ничего не чувствует.

Воскресенье, 10 августа 2003 года.

Восемь утра. Мистралю трудно было подняться, но и лежать он больше не хотел. Ворочал туда-сюда подушку: она ему казалась чересчур горячей. Спал он очень чутко, голова болела, нервы на взводе. Он не мог разговаривать, пока не выпил кофе без сахара и две таблетки аспирина в надежде, что на сей раз они подействуют. Потом позвонил в штаб криминальной полиции. Дежурный коротко доложил о происшествиях. Ночь была беспокойная, из-за жары нервы сдавали у всех. Иные заводили дома музыку на полную громкость, открыв окна. Вся улица принималась петь и плясать, но тогда возмущались те, кто хотел спать. Споры, драки, вызов полиции. И так уже месяц. Но, кроме этих мелких дел, для криминальной полиции ничего нет.

Полив цветы и кусты в саду, Мистраль приготовил завтрак. Клара с тревогой смотрела на его утомленное лицо, небритые впалые щеки, но решила ничего не говорить.

Первое дело для человека нынешним утром было скрупулезно записать сны, посетившие его, — те, которые он мог припомнить.

«Я бегу по мосту, ему конца не видно. За мной гонятся люди. Я не знаю, что им надо, не знаю, кто такие. Впереди должна быть дверь, но я ее не вижу. Люди меня вот-вот догонят».