Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер

— Я могу быть у вас примерно через час, — завершил он последний телефонный разговор, длившийся довольно долго, затем вызвал Жозе Фариа с Ингрид Сент-Роз и дал им подробные инструкции: — Сейчас пойдете и допросите Франсуа Бриаля. Задавайте вопросы только по установлению личности, о средствах к существованию, о месте жительства. Главное, ни в коем случае не касайтесь его брата, матери, тетки, его болезни, а особенно убийств. Часам к четырем подъеду я и поговорю с ним подробнее.

Тевено и Кальдрон пошли обедать, а Мистраль вышел из кабинета с сандвичем в руке. В коридоре он встретил Роксану Феликс.

— Роксана, сейчас я доем роскошное произведение вашего гастрономического искусства, а потом хотел бы, чтобы вы меня свозили на одну встречу.

Франсуа Бриаль сидел на койке, скрестив ноги по-турецки, прислонившись спиной к изголовью. В правой руке у него была капельница — «для снятия боли, питания и успокоения», как сообщил врач. Каждую минуту Франсуа ждал, что ворвутся полицейские и начнут расспрашивать его об убийствах. Нельзя им ничего рассказывать — сначала надо выяснить, что они сами знают и об убийствах, и о брате. Он хотел положить руки поудобнее, но они из предосторожности были прикованы наручниками с двух сторон к железной спинке койки.

Время от времени к окошку в двери, через которое можно было наблюдать за заключенными, подходил надзиратель. Франсуа Бриаль впился взглядом в глаза тому, кто следил за ним из-за стекла. От этого взгляда полицейский похолодел, хотя за дверью, открыть которую мог только он, ему ничто не угрожало. Он отвел глаза и продолжил обход — следил за другими заключенными, не такими страшными.

В начале четвертого надзиратель открыл дверь палаты-камеры Франсуа Бриаля. Франсуа все так же сидел, прислонившись к изголовью. Вошли двое полицейских: молодой человек и девушка, которых он уже видел на месте трех совершенных им убийств.

«А шефа почему нет?» — подумал Франсуа Бриаль.

Жозе Фариа поставил на стол ноутбук и подключил принтер. Бриаль заметил, что молодым полицейским не по себе: они не смеют встретиться с ним взглядом.

«Я победил! — подумал он. — Они боятся меня, боятся моей сути».

Ингрид Сент-Роз бегло, на долю секунды, взглянула на руки Бриаля и явно обрадовалась, что он прикован. Бриаль перехватил взгляд девушки.

Допрос не продлился и часа. Немного придя в себя, Жозе Фариа и Ингрид Сент-Роз стали задавать самые обычные вопросы. Бриаль, сбитый с толку, без труда отвечал на них, даже сообщил подробности о том, как добыл документы Оливье Эмери. Фариа отстегнул ему левую руку, и Бриаль подписал протокол. Ни о матери, ни о брате, ни об убийствах не было ни одного вопроса. Вообще ни одного. Ожидали шефа.

Когда ушли полицейские, вернулась медсестра вынуть капельницу. Бриаль тут же заметил, что у нее в кармане блузки лежит радиоприемник и кивком указал на него:

— Вы бы не могли мне его дать?

— Нет. Из соображений безопасности вам не положено иметь рядом с собой такие предметы.

— А не могли бы вы положить его там, далеко, на столик у батареи? Я до него никак не доберусь — я же прикован.

Сестра, пожав плечами, положила приемник на столик и включила. По радио какие-то люди о чем-то говорили. Бриаль остановил медсестру у самой двери:

— Будьте добры, а вы бы не могли переключить программу?

— Мне без разницы. Какую хотите?

— ФИП. Волна 105,1.

Сестра покрутила приемник и вышла. После многих дней напряжения Бриаль с улыбкой на губах слушал такой знакомый звук радио. Пришлось подождать целый час, пока наконец послышался голос дикторши. Она с юмором заметила, что в Париж вернулся плотный уличный трафик, и представила очередной джазовый диск. Бриаль расслабился и мысленно поблагодарил дикторшу.

«Жаль, что не мог ей позвонить», — усмехнулся он.

Завершив встречу, Мистраль попросил подвезти себя к универмагу. Минут через пятнадцать он вышел с пакетом в руках и поехал к набережной Орфевр. Мистраль порадовался, как ловко девушка ведет машину, и минут десять еще радовался записи концерта Майлса Дэвиса на джазовом фестивале в Монтре в 1991 году.

Когда Мистраль вошел к себе в кабинет, там вели оживленную беседу Венсан Кальдрон и Жак Тевено.

— Ну как, доктор, держитесь? Не слишком устали?

— Конечно, устал, что за вопрос! Я вот не понимаю, как вы умудряетесь уже столько недель держаться.

— Сам не знаю. Видно, дело все время поддерживает в напряжении. Теперь уже развязка близка. Через несколько часов все будет кончено.